Складка между ее бровями стала глубже.
- Спасибо, но я сказала, что не хочу.
Он схватил одно из кресел, подтащил его к кофейному столику и сел.
- Может, ты и не хочешь, но он тебе понадобится.
- Звучит зловеще.
Ладно, теперь пришло время поговорить серьезно.
Вульф встретился с ней взглядом. И удерживал его, пристально глядя на нее.
- Лив, ты здесь, потому что мне нужна информация. И я боюсь, что не отпущу тебя, пока не получу ее.
* * *
Оливия почувствовала, что ее сердце внезапно забилось быстрее. Странно, потому что он не сказал ничего особенно страшного. Если не считать того, что он не позволит ей уйти, но он же не может говорить об этом серьезно? Он мог быть довольно забавным парнем, когда хотел, и ей нравилось его спокойное чувство юмора, так что, может быть, это была какая-то тупая шутка?
С другой стороны, даже если он не шутил, разве он не знал, что, если ему понадобится помощь, она ее ему окажет? Не было необходимости во всем этом... похищении.
Она держала руки на коленях, онемевшие пальцы рук и ног начали наконец согреваться. Она чувствовала тепло его куртки на своих плечах, тяжелый вес успокаивал ее. Пахло чем-то темным и дымчатым, кедровым и кожей, и ей это очень нравилось. Она пахла им. Вульфом.
Он сидел напротив нее, слегка подавшись вперед, упершись локтями в колени, зажав между ними пальцы, и выражение его великолепных глаз было странно напряженным.
Она коротко рассмеялась, но тут же пожалела об этом, потому что смех прозвучал нервно в тяжелой тишине.
- Ты не позволишь мне уйти? Тогда ладно. Думаю, мне лучше рассказать тебе то, что ты хочешь услышать.
Он не улыбнулся.
- Пей кофе. Тебе не понравится то, что я скажу.
Впервые с тех пор, как он вытащил ее из теплой, уютной постели, ее охватило холодное сомнение. У нее не было времени волноваться о том, что он собирается с ней сделать, а потом, в машине, она действительно успокоилась. Потому что это был Вульф, ее друг. С которым она переписывала десять лет и который, как она знала, не причинит ей вреда.
Вульф, в которого она была влюблена с шестнадцати лет. Все это должно было быть шуткой.
Только сейчас он не улыбался и не смеялся. Его красивое грубой мужественностью лицо было совершенно серьезным, широкий рот сжат в жесткую линию. Его подбородок, потемневший от пятичасовой щетины, был напряжен, а в глазах сверкал огонек, который заставил в ней все натянуться.
И вдруг ей пришло в голову, что десять лет переписки не означают, что ты действительно кого-то знаешь.
