Как это ни странно, Олегу было немного стыдно идти по коридору. Конечно, никто ему не запрещал там находиться, знаков он никаких не видел, только никак не покидала мысль, что он не вписывается в окружающую грандиозность. Даже цвет скафандра резко контрастировал с окружающим. Невероятно высокие потолки и относительно приятный тон стен как бы говорили, что возведены они были для чего-то торжественного, праздничного, исторически важного. Он чувствовал себя неосторожным прохожим, случайно зашедшим в объектив чужого фотоаппарата и заслонившим чужое рукопожатие. Будто бы здесь должна пройти важная церемония, которую он может сорвать одним своим присутствием.
Незаметно для себя он ускорил шаг. Хотелось поскорее скрыться в ближайшем проходе, но как назло ни одного не было. Дорога была абсолютно прямой, без единого поворота, ответвления, даже стены были гладкими как вода. Он прямо затылком чувствовал, как попал под чей-то полуразумный взгляд. Не враждебный, а какой-то сухой, изучающий. Тем не менее, он старался скрыться и скорее покинуть коридор. Позднее он заметил, что идет не по центру дороги, а впритирку к правой стене и хоть он был единственным кто по ней шел, вовсе не хотелось выходить на середину.
Неожиданно скрутило живот. Чувство голода, которое отступило после сна, снова вернулось с ещё большей силой. Олег посмотрел на часы, они показали тринадцать тридцать, значит прошло два с половиной дня с отлета и три дня с тех пор, когда он перекусил последним пайком. Желудок ненавязчиво напоминал о себе все последние часы, но он не обращал на него внимания, теперь же, когда наступил короткий перерыв, тот потребовал еды и как можно скорее. Он сейчас бы не отказался даже от вегетарианских лепёшек, которые печёт его дочь. Или от той противной бобовой колбасы, которую она заказывала в Варшаве.
Одышка от усилий проходила очень медленно и он присел на пол, чтобы передохнуть. Как ни старался он отвлечься, на ум приходило только засушенное мясо, хлеб, овощи, соки и даже майонез с разными вкусами из обеденных наборов, которые остались на борту челнока. Люди на базе говорили, что после нескольких месяцев в космосе одна и та же еда приедается и невольно начнёшь мечтать о любой другой, будь то гречка, овсянка, борщ, холодец. Олег пробовал обеденные наборы несколько раз, в тот момент они показались довольно вкусными. Теперь же он вспоминал о них как о высших шедеврах кулинарных искусств, особенно о засушенном беконе в вакуумной упаковке, деликатесе, об ароматном, слегка отдающим дымом вкусе… или о яблоках, сочных, красных, хрустящих, вместе со стаканом обыкновенной воды.
