рвать, метать, кусать, клевать, палками в него кидать!
А медведю хоть хны! Продолжал спокойно спать!
Рыкнул в гневе лев, тявкнул сателлит шакал,
дабы срочно погасить в настроении накал,
подтянули ближе пушку, подожгли запал…
Сильно пушка громыхнула
но косолапый лишь всхрапнул
бессильная толпа в сто лап махнула,
подумав, погодя и лев махнул.
Сидел, потряхивая гривой,
в великой думе. Тут шакал,
хвостом виляя, вульгарно и игриво
подкрался к морде льва и что-то зашептал!
Тот выслушал, чуть приподнявши ухо,
- «давай слона сюда и пусть несётся мухой!»
Явился слон и тут же получил приказ,
- «ты на медведя сядь и отдохни!»
Захлопал тот ушами и в отказ,
но после уверений, что получит в глаз
на жертву, водрузил свой таз.
До этого момента жертве было хорошо!
В малиннике душистом дышалось так легко!
Вкуснейших ягод обилие не в шутку,
И радость с пользой медвежьему желудку.
Медведице знакомой, миль пардон!
С медвежьей грацией – поклон…
Тут на него уселся слон,
Естественно, исчез столь сладкий сон!
Жестоко изгнанный из сна,
тотчас с себя столкнул слона.
Угрюмо оглядев почтенное собрание
по-боцмански, всех обложил сполна!
И высказал такое пожелание!
Такую выдал, знаете ли, пару фраз,
что даже сморщился хохлатый дикобраз,
жираф стал ниже ростом, неузнаваем просто,
зебра стала альбиносом, тапир вдруг изошёл поносом.
- « Ты научись-ка массу уважать!»
Призвал невежу сытый бегемот.
- « Смотри, затопчем! Будешь здесь лежать,
стенать, вздыхать и о здоровье вспоминать…»
Сей монолог был прекращён ударом в ухо!
В огромной пасти стало сухо, а в ухе – глухо!
Тревожно заурчало в брюхе,
и бегемот, подобно той старухе,
