Тройка получил, то чего желал. Он в волю может веселиться, совсем себя не ограничивая. Лишь тяжёлый вздох его, стоны Пятой, да звук соприкасающихся тел разносился по округе. Одиннадцатый, стоявший словно в трансе, чувствовавший всё это, в итоге пошёл дальше. Прямо, во тьму для многих, но не для него. Туда, где знания свет трубил сигнал. Проходя по коридору, заставленному ящиками, в итоге он увидел блеклое мерцание свечи, оставляющей на стене чью-то сгорбившуюся тень. Наконец увидев краем глаза всё, сдержать свой смех он не сумел. Раскатистый зловещий хохот затерялся между скрипами судна, благодаря чему тот, кто сидел перед ним на полу его не заметил. И был то Шестёрка, склонившийся над бездыханным телом Десятки, копошащийся в брюшной полости юнца. Перебирая его внутренности в руках, Шестёрка надкусывал то один, то другой орган, после чего бормоча что-то невнятное. А глаза… Эти полные ужаса глаза Десятки… Какое же наслаждение они приносили Одиннадцатому, потерявшему от этой картины равновесие и облокотившемуся на один из ящиков. Жаль, ах как жаль, что нельзя любоваться этим долго. Нужно продолжать, довести дело до конца. План почти исполнился. Вернувшись назад, Одиннадцатый направился ко спуску на дно, к той самой дверце, за которой горела свеча. Приоткрыв дверь, он вошёл внутрь. Семёрка всё так же никак не реагировал на незваного гостя, продолжая смотреть в точку перед собой. Дверца со скрипом прикрылась. Да, теперь другое дело! Совсем другое! Одиннадцатый вышел из комнатки, оставив лишь приоткрытую дверцу и одинокую свечу на столике.
Когда он поднялся на палубу, его взору предстала буря, разразившаяся за то время, что он провёл внизу. Сильный шквал со столь же сильным ливнем резали глаза. От судна далее, чем на сто метров, ничего не видно. Капли, ударявшие по телу, то и дело прибивали к низу. Первый всё так же стоял у самого носа корабля, смотря вперёд, в самую даль. Схватившись за мачту, Одиннадцатый глядел своими орлиными глазами на того, предвкушая дальнейшее. Остался последний этап, перед тем, как он получит то, чего так желал всё это время. И вот он, этот этап настал. За его спиной обрисовалось пятеро тел: Двойка вместе с трясшимся Четвёркой, Шестёрка весь окровавленный и оставлявший под собой алую лужу, Тройка, улыбавшийся Одиннадцатому и Девятка, смотревший на всех свысока. Тот, на кого они все глядели, украсился звериным оскалом, подойдя к Двойке с Четвёркой, он уставился на последнего.
