Он хлопнул в ладоши, ухмыляясь, и из соседней комнаты вышел Габриэль. Он не был связан или истерзан. Виноватый взгляд некогда любимого мужчины и всё ещё родного, и важного, терзал душу.
— Он мне подвластен. Желаешь увидеть демонстрацию? Убей её. — Габриэль испуганно посмотрел на лорда. — Я не стану повторять дважды! Исполняй!
Он вспотел и напрягся, руки сжал в кулаки и зажмурился. Было видно, как борется с собой. Изменился, глаза стали холодными и чужими, заклинание взяло верх. Она отпрянула, распахнув от страха глаза, а Лорд отступил и прикурил сигару, наслаждаясь шоу. Габриэль побежал, отчаянно крича в голос. Она махнула рукой, и он отлетел в стену, сползая, на голове заблестела кровь. Она плакала, боль за него осела в груди. Он встал, не замечая повреждения, и побежал вновь. Катарина не ожидала, замешкалась. Габриэль достиг цели и схватил за горло. Воздух перестал поступать в лёгкие, она задыхалась, смотря в любимые глаза и искаженное от горя и ненависти лицо. Казалось, выхода нет: либо она, либо он. Но и сил убить его тоже. Жизнь покидала. Лорд хохотал, торжествуя. Внезапно на ум пришло кое-что важное. Из последних сил она дотронулась ему до щеки, передав чуточку энергии «параллельной», а вместе с ней воспоминание о первой ночи. Он ослабил хватку, прозрел и замотал головой, подхватывая её в падении, совершенно обессиленную.
— Почему ты остановился? Я приказал убить! — взревел лорд.
Габриэль развернулся и кинулся на него. Заман пропустил несколько увесистых ударов и рухнул на пол. Он придавил его немалым весом, и лорд какое-то время чудно барахтался, пытаясь освободиться из медвежьих объятий. А потом ударил кулаком в грудь и задержался на том месте. От удара на коже начали разрастаться кровяные линии, сосуды переполнялись и лопались, кровь стекала по широкой груди. Он посмотрел на неё, пытавшуюся подняться, кричавшую что-то, что уже не мог разобрать. Во взгляде было больше, чем прощание. Он как бы извинялся за все, хоть и не был виноват. С громким хлопком Габриэль взорвался, кожа разошлась по швам, кровь хлынула водопадом, заливая лорда с головы до ног. Окрасившись, тот стал ещё страшнее и ненавистнее, кривые зубы выделялись на фоне алого месива.
— Теперь твоя очередь, — прошипел он на змеиный манер.
Она засветилась, переполняемая энергией, кости вновь заломило, внутренности обдало жаром. Ненависть являлась холодным блюдом, и не была сейчас её вариантом. Она горела. Сумасшествие, безумие застилало сознание. Катарина хотела только одного — его смерти. И знала, что не будет об этом жалеть, как когда-то сокрушалась из-за Неиса. Заман попытался провернуть то же самое и сделал выпад кулаком, но она поймала за руку, сжала, впив в неё ногти. Глаза лорда округлились.
