Русалка и водяной.
Да, это объясняло многое.
— Влюбился в принцессу озерного царства? — усмехнулся Лука. — И поэтому хочешь нам помочь?
Леший стиснул зубы и прищурился.
— Не все ли тебе равно, ловкий мальчик, какие цели я преследую? Этот изнеженный франт не достоин сердца Миры! Пусть кто-нибудь другой, доблестный, величественный… но капризное человеческое дитя? Никогда этому не бывать! — казалось, сквозь яркую зелень на щеках его проступил красноватый румянец — так он был возмущен.
Лука понял, что опасности от водяного жителя ожидать не стоило и бросил ракушку на землю.
— Сочувствую, старина, — сказал он. — Я и сам его не особенно люблю. Джонас бывает действительно невыносимым, — Лука выдохнул и задумчивым взглядом обвел высокий потолок комнаты. На верхушке сидела маленькая, красноватая рыбка. Она смотрела на них внимательно и осуждающе. — Кажется, за нами следят, — прошептал он, указывая пальцем наверх.
Леший проследил за его движениями и уставился наверх. В следующую секунду он уже находился там. В кулаке у него трепыхалась несчастная рыбешка.
— Пу-сс-ти! — булькнула она. — Мерз-к-кий Верий! Царь уз-знает и нак-кажет тебя!
Леший лишь сильнее сжал сопротивляющееся тельце и хотел было закончить начатое, но Лука остановил его:
— Отпусти ее! — приказал он.
— Что? — удивленно вскинулся Верий. — С какого перепугу я должен это делать? Она тотчас доложит все царю! И не видать мне больше Миры, как своих зеленых ушей!
— Дай-ка мне ее сюда, — Лука подошел ближе и ловко перехватил рыбку. У нее была красивая золотисто-красноватая чешуя, которая переливалась при свете фиолетовым оттенком. — Мы отпустим тебя сейчас, но ты должна поклясться, что не поплывешь к озерному царю и не расскажешь о том, что здесь видела.
Рыбка перестала дергаться и захлопала своими бесцветными глазищами.
— Клянусь, клянусь, — пробулькала она два раза.
Лука покачал головой.
— Я читал про ваши законы. И знаю, что в подводных царствах клятвы не произносятся просто так. Ровно пять раз. Давай, осталось еще три раза, рыбешка.
Если бы она могла изобразить ненависть, то обязательно бы это сделала. Но все, что Лука смог заметить — это тяжело открывающийся рот, через который пробулькало одно и тоже слово ровно три раза.
— Хорошо, — кивнул он и отпустил рыбешку. Та тотчас скрылась в маленькой, едва заметной трещинке на потолке.
— Н-да уж, — проворчал Лука. — На земле мыши, здесь — рыбы.
Леший почесал затылок.
— Теперь нужно выбираться.
