— Вам нравится ужин? — поинтересовалась у него Мария.
— «И как это она так ловко делает? стоит мне окунуться в размышления, как она выдергивает меня из них, словно раздражительная мелодия будильника заставляющая покинуть сладостный сон», — подумал он про себя, но беззлобно. — Простите что? Я задумался.
— Ужин. Вам нравится?
— Приготовленное блюда — это язык повара. Ваш язык отражает любовь и заботу. Мне очень нравится.
— Надо же, как ловко вы это сказали, — умиленно удивилась Ия, и очевидно так же ощущая взаимное напряжение из-за недосказанности, быстро отвела глаза.
Мария улыбнулась, восприняв этот комплимент как высшую форму похвалы.
— А над чем таким вы задумались, поинтересовался Игнат? — он сказал это так, словно его обокрали, и намереваясь обличить вора старался пристальным взглядом смутить и без того смущенного Демьяна. — Если конечно это не секрет, — добавил он, чтобы немного исправить положение.
— Ну, как бы сказать, — растерянно начал говорить Демьян, и задумчиво прикусив губу, остановил свою речь. — «О чем я мог думать кроме как об Ии? не скажу же я ее брату, хм, ну, вы понимаете, с недавних пор ваша сестра занимает все мои мысли. И это волнует меня, я ощущаю себя неприспособленной к морскому плаванью, жалкой лодочкой, что кидает из стороны в сторону внезапно обрушившейся сильный шторм. Эти мысли сводят с ума, если говорить откровенно, просто обескураживают, еще что-нибудь желаете узнать о моих мыслях? Да уж, тут в меня точно, либо что-то полетит, либо полечу я с лестницы отеля. Так себе перспективка. Стоп. Остановись. О чем я бы мог думать, кроме как о ней?»
— Что тебя тревожит? — разбавил бурный, никому не слышный, монолог, развязавшийся в сознании Демьяна, Мирон.
Надо было что-то сказать. Дальше молчать нельзя. Переживая глубокое волнение, он ухватился за давнее воспоминание.
— В последние дни моей службе в ВВС Фолмрака, я услышал разговор, о том, что здесь, в Фестраде есть возможность уехать из страны через залив Атль. На самом деле по этой-то причине я здесь и оказался. Вам известно хоть что-то об этом?
— Слухи ходят разные, про это я слышу впервые, — произнес холодным тоном Игнат, лениво прокручивающий вилку.
— И да, и нет, ну не совсем. В общем, есть один мужик, бывший моряк, он живет на самом берегу залива. Сам он никого не перевозит через залив, но поговаривают, что снабжает необходимым, чтобы уплыть, — угрюмо произнес Мирон.
— Тогда почему, почему вы еще здесь? Как на него выйти? Как его зовут? — под влиянием взволнованности вопросы сыпались с его уст, словно песок сквозь пальцы, стремительно быстро.
