— Что-то еще? — покачав головой из стороны в сторону, Марк неожиданно ударил Наркисса, еле— еле выхватил пистолет и снова оказался окружен. — Стоп. Стоп. Стоп, — наставил он дуло на президента. — Слушай сюда мразь, не знаю, зачем ты это делаешь, но помяни мои слава, ненависть народа еще свяжет тебе петлю, всем вам! — «Все хорошо. Тсссс. Тихо» — на секунду закрывает глаза. — «Все хорошо» — говорит внутренний голос, а острый, как лезвие, пронзительный взгляд пробегается по монотонным стенам. Нащупывая в кармане фотографию товарищей, он выдыхает. — Один спасен. Фред, я к тебе. — Гром выстрела.
Умиротворенную полуулыбку разбивает на тысячу осколков реальность, душа лишена телесных страданий.
— Вот же блядь! — выругался Гордон и поспешил вывести президента наружу.
— Погоди ты, что я трупов не видела, пошли все он!
— Но Мисс…
— Я сказала все! — суровый взгляд ее словно тонкая иголочка, заходит в самую глубь не оставляя и шанса на спор.
Засуетившись, все стали стремительно покидать комнату, не оглядываясь. Разделив пространство на двоих с трупом, Линда медленно стала ощупывать его тело. «Ты не можешь меня подвести Марк. Слишком бережливо ты втискивал руку в карман. Словно что-то скрывая, намереваясь утаить», — думала она про себя. Нельзя недооценивать врага. Аааа, вот и оно. Ну и кто теперь мразь?! — она привстала, плюнув на тело бедняги.
Ехидно улыбаясь, Линда покинула комнату, сжимая в руке оборванный клочок фотографии, изображение Демьяна. Игра началась.
[Иногда судьба не оставляет право выбора лишь только потому, что единственно верный путь один]
Разрезая воздух, Демьян ещё не раз возвращался к мыслям о своих друзьях, к мыслям о намерении убить человека, образы последних событий всплывали в памяти, словно оживая и нещадно душили, потому как отражали теневые стороны его естества. Как он был непоколебим наставив оружие на Гофман, часть его искренне желала этого, подлинно хотела отнять ее жизнь и признать такое, было, пожалуй, самым сильным испытанием. Никогда не знаешь, на что будешь способен, пока обстоятельства не прижмут к стенке. Конечно, он отдавал себе отчёт в том, что здесь выбор был прост. Но голос разума сокрушала терзающая совесть.
— Либо я ее, либо она меня — размышлял Демьян, — тут все просто как дважды два. Но если это было простым инстинктом выживания, почему сейчас я чувствую муки совести? И отчего ее взгляд, преисполненный злобы и гнева периодически смягчался глядя на меня? А может это просто мои фантазии порожденные стрессом. Черт, это сводит с ума.
