Трун Савельич по-родственному предупредил Тереха, что у Дедило Ивановича всюду глаза и уши, поскольку по роду своей деятельности его тесть общается со многими горожанами.
— Потому-то Дедило Иванович всё про всех знает, — многозначительно заметил Тереху Трун Савельич. — Ведомо ему и про то, каким местом Аграфена Ворониха себе на жизнь зарабатывает. А посему, друже, обходи домишко Аграфены стороной.
Лавчонка, в которой торговал Терех, была забита различным скобяным товаром, а также самым разнообразным инструментом, годным для столярных и плотницких работ. Для привлечения покупателей Терех никогда особо не торговался, всегда был готов сбавить цену чуть ли не вдвое, хотя ему и доставалось за это от Труна Савельича. Зато скобяная лавка Тереха была широко известна на торгу, все знали, что только здесь можно купить задешево гвозди, сверла, пилы, стамески, клинья и прочие инструменты.
В последнее время в лабаз Тереха стал частенько захаживать бондарь Кудим, который, купив какую-нибудь мелочь, любил посудачить о том да о сём. Однажды Кудим пришёл в лавку не один, а со своей дочерью Купавой. Выбирая в углу обручи для бочек, Кудим намеренно тянул время, что-то бормоча себе под нос, а сам краем глаза подглядывал за Терехом, который таращился на красавицу Купаву, пытаясь завязать с ней непринуждённый разговор. Купава смеялась над шутками Тереха, прикрывая рот вязаной рукавицей. Терех же так и сыпал прибаутками, довольный благосклонным вниманием миловидной Кудимовой дочери.
На этот раз Кудим накупил много разного товару, попросив Тереха помочь ему донести все покупки до дому.
— Видишь, друже, у дочки моей и без того руки заняты, — сказал Кудим, кивнув на Купаву. Та вошла в лавку с двумя корзинами в руках, наполненными съестными припасами. — Я в долгу не останусь, угощу тебя мёдом хмельным. Моя жена, знаешь, какой славный мёд варит!
Поскольку день клонился к закату и людей на торжище было уже мало, Терех согласился подсобить Кудиму. Всё равно свою дневную выручку Терех уже получил, поэтому он мог с чистой совестью закрыть сегодня свой лабаз на замок чуть пораньше.
Дом бондаря Кудима по сравнению с хоромами Дедила Ивановича был совсем невелик. Центральное место в этом доме занимала большая печь, сложенная из речных валунов. Вокруг этой печи были устроены три небольшие комнаты, окна в которых были затянуты бычьим пузырём, пропускавшим в помещение солнечный свет. Однако рассмотреть сквозь бычий пузырь, какая погода стоит на улице и есть ли кто-нибудь во дворе, было совершенно невозможно.
