Так прошло несколько месяцев. И Анна не очень ясно, но почувствовала, что ей чего-то не хватает, стала она чем-то тяготиться. Непрестанная мягкость и ласковость Василия временами раздражали ее, казались ей доказательством его слабохарактерности. Бывало, без всякой причины начинает корить мужа, искать ссоры. Только ничего у нее не получалось, ссориться-то ведь можно вдвоем, а Василий только улыбнется в ответ и все! Анну даже зло брало: чего это он ей все спускает.
— Поверите, — рассказывала она адвокату намного позже, когда преступление уже было совершено, — у меня бы на душе посветлело, дай он мне почувствовать свою мужнину власть.
Видя, что адвокат не совсем ее понимает, удивилась:
— Думаете, велика радость женщине верховодить в доме? Мне все хотелось над собой мужнину руку чувствовать, хотелось мужа выше себя ставить. Гордиться им хотела. Да разве это с Василием возможно? Какой бы он там ни был на заводе, в доме он — простокваша. Так я тогда чувствовала.
Анна старалась гнать от себя худые мысли, не хотела мужа обижать, ведь он перед ней не виноват. Так она тогда считала. А прошло еще года три, и стала она винить мужа. И еще как!
Когда к концу первого года замужества родилась Олюшка, молодая мать вновь почувствовала себя счастливой. Даже недовольства Василием не было. Но прошел еще год, второй, пошел третий, и врачи признали: Олюшка отстает в развитии. И, возможно, отсталой и останется. Анна, высокая, молодая, крепкая, каждая кровинка в ней пляшет, решила в один миг, как все решала, без раздумья, бесповоротно: это Василий, тихоня бескостный, во всем виноват, это он, ущербный, свою ущербность Олюшке передал. И сразу же, всем сердцем поверив в это, возненавидела мужа.
Ничего таить в себе Анна не умела. Она все мужу и выложила. Возмутился Василий? Нет. Стал переубеждать? Нет, не стал. Считал, что сейчас это бесполезно. Верил, пройдет какое-то время, и она поймет, что не права. Но время не помогло. Олюшка росла, неполноценность ее становилась все очевиднее. А Анна, все сильнее любя Олюшку, только укреплялась в своей ненависти к „виновнику зла”.
Так как же случилось, что любящая мать покушалась на жизнь своего ребенка?
На шестом году жизни Олюшки Анна Гладышева, 26-летняя женщина, вменяемая, отравила ее, отравила и себя. Ребенок и мать были отвезены в больницу. Анну Гладышеву выходили врачи. С трудом, но сохранили ей жизнь; спасли и ребенка, но он остался инвалидом. Анну Гладышеву предали суду. По просьбе мужа адвокат принял на себя ее защиту.
