Вот подлинный смысл ответа „ я не мог Толю обидеть”. А объяснить свой ответ Сережа не хотел. Не хотел по единственной причине: раскрыть подлинный смысл ответа значило хоть косвенно, хоть в чем-нибудь указать и на небезупречность действий Толи. А этого Сережа не мог себе позволить.
Нет, несправедливо предположить, что Сережа направил пистолет на Толю из ухарства, из позорного равнодушия, чтобы не сказать из злорадства: я подвергался опасности, подвергнешься и ты. Долго долго и очень горько будет винить себя Сергей Бессонов за то, что нет в живых чудесного юноши Толи Корецкого. Но не нужно ответственность его усиливать, обвиняя в низменных и ничтожных побуждениях.
После судебных прений был объявлен перерыв. Защитника все же тревожила мысль: не причинил ли он своей речью, своим невольным укором страданий Николаю Платоновичу? И, словно подслушав мысли адвоката, к нему подошел Николай Платонович. Адвокат встал, готовый выслушать упрек, возможно и несправедливый, но понятно как возникший. Николай Платонович сказал:
— Подскажите, посоветуйте мне, чем я могу помочь Сереже. Нельзя, поймите, нельзя допустить, чтобы его посадили. Толя мертв, зачем же ломать еще одну молодую жизнь?
Защитник стоял ошеломленный.
Сколько вместила в себя душа Николая Платоновича за несколько часов судебного разбирательства! Как много тяжелого от себя отсекла, как много доброго в себе обрела! Сильнее боли, сильнее ненависти, которая питалась болью, сильнее мысли, которая вынашивалась бессонными ночами, сильнее их оказалось нравственное воздействие суда, пробужденная им тяга к справедливости.
И до того радуясь могуществу этой тяги, что впору бросить белый камушек в кувшин, как не согласиться с К. Чапеком: „Я часто думал, — говорит герой рассказа „Обыкновенное убийство”, — почему несправедливость кажется нам хуже любого зла, которое можно причинить людям... Я бы сказал, что в нас есть некий юридический инстинкт: и виновность и невиновность, право и справедливость, столь же первичные, страшные и глубокие чувства, как любовь и голод”.
...Сергей Бессонов был. осужден условно (одновременно с приговором суд вынес частное определение о небрежном хранении Бессоновым (отцом) огнестрельного оружия).
Из суда они ушли втроем: Николай Платонович, Сережа и его отец. Нет, они не стали друзьями, но впервые Николай Платонович позволил им делить с ним его горе. Теперь он понял: оно у них общее.
