По ту сторону двери заплакал Леша.
— Права дворничиха, — в глубокой обиде сказал Борис, — „обрадовала” ты меня сегодня.
Так Борис, сам того не зная, укрепил в Наде уверенность в том, что Пожнина все открыла ему и, небось, добавила и то, чего и не было. Нет, теперь нельзя, никак нельзя открыть дверь! Но чего это Калерия Степановна не зовет Бориса?
Борис продолжал стучать в дверь сначала кулаком, потом ногой, грохот разносился по всей квартире. Дверь не поддавалась. Положение становилось все нелепее и смешнее: муж стучится в дверь, за которой заперлась жена. На него накатывается такая слепящая, обжигающая ярость, которой он еще в себе не знал. Борис внезапно перестал стучать и сказал — предупредил:
— За топором иду!
На привычном месте в кухне топора не оказалось. Кирилл Кириллович, старый холостяк, грел на плите суп. Из кухни ему был виден Борис, колотивший в дверь. Узнав, что тот ищет топор, Кирилл Кириллович „по-добрососедски” помог отыскать его.
Борис с топором в руке вернулся к двери своей комнаты, нажал на ручку, — вдруг Надя образумилась и открыла дверь. Надя не образумилась.
— У меня топор, — Борис как бы для подтверждения своих слов слегка ударил им по двери.
За дверью молчали.
— Откроешь? — и, не дождавшись ответа, в яростном угаре он грохнул по двери.
Из-за полуоткрытой двери своей комнаты соседка Евдокия Андреевна наблюдала за всем тем, что происходило у Колпаковых.
Это она, давая показания в суде, всплакнула от сочувствия к Наде и Борису.
Увидев в руках Колпакова топор, Евдокия Андреевна дверь в свою комнату прикрыла, но так, чтобы щель осталась и можно было все разглядеть. Она и мужа рукой к себе поманила, пусть и он поглядит, но тот только отмахнулся. Обо всем увиденном и услышанном Евдокия Андреевна подробнейшим образом, ничего не упуская, рассказала и следователю, и суду.
Кирилл Кириллович осторожно пронес свою тарелку супа мимо Бориса, бившего по двери тем самым топором, отыскать который ему помог обходительный старый холостяк.
Из своей комнаты вышел Дмитрий Кузьмич. Впрочем, „вышел” будет не совсем точно! Дмитрий Кузьмич остановился на пороге своей комнаты и, поглядев на Колпакова, сказал сердито и громко „безобразие!”. Но это не образумило Колпакова. Тогда Дмитрий Кузьмич крикнул:
— Прекратите хулиганить!
Борис колотил в дверь.
Возмущенный Дмитрий Кузьмич вернулся к себе в комнату и затворил за собой дверь. Сделал он это настолько энергично, что имел право сказать: „Я хлопнул дверью”.
