Выслушав объяснения защитника, Наташа задумалась, проверяя, возможно ли забыть то, что забыла мать, и, очевидно, поверив в это, внезапно просветлела и, уже не скрывая гордости, сказала:
— Какая у меня удивительная мама! Она не могла иначе! Даже ради меня.
Защитник пожалел о том, что он не имеет права сообщить суду о своем разговоре с подзащитной. „Какая у меня удивительная мама” — яснее десятка подробнейших характеристик выявляло истинный облик Наташи. Но он и без того был ясен суду, иначе приговор, осуждающий Наташу, был бы суровее.
Очевидно, я не нарушу тайны совещательной комнаты, — сказала народная заседательница, — если сознаюсь вам, что трудно мне было разобраться в деле Колпакова. Казалось бы, что в нем сложного? Факты установлены. Никто их и не оспаривает. Колпаков нисколько не уменьшает своей виновности, и его раскаянию веришь. Свидетели откровенны и правдивы. И все же долго не удавалось найти ответ на вопрос, почему, из-за чего так дико, не по-людски, все обернулось и кончилось преступлением. А когда нашли ответ, то я пожалела, что в зале человек тридцать, хорошо было бы, чтобы тысячи присутствовали и увидели то, что раскрылось в деле Колпакова.
— Вы говорите о ваших вопросах свидетелям? — спросил я заседательницу.
— Не только о них. Мы ведь обычно без большого труда и в общем верно определяем, хороша или дурна та или другая черта характера, какова ее настоящая ценность. Нам приятна обходительность, но разве мы отведем ей место рядом: с душевной щедростью на шкале духовных ценностей? Мы улыбаемся острословию, но насколько выше мы. ценим остроту мысли! И все же есть такая черта характера, отношение к которой далеко не всегда соответствует ее нравственной значимости. Догадываетесь, о чем я говорю?
Вопрос народной заседательницы был риторическим. Зная дело Колпакова, ответить на него было легко.
...Колпаковы жили в большой коммунальной квартире. Не было между соседями ни скандалов, ни мелких ссор, попривыкли друг к другу, и отношения между ними установились, можно сказать, приязненные. Борису Колпакову не на что было жаловаться на соседей, как и им на него. Они и Надю, когда четыре года назад она девчушкой, выйдя замуж за Бориса, переехала к нему, приняли тепло, что, впрочем, не мешало им беззлобно подтрунивать над ней.
Правду говоря, молодая чета давала соседям немало поводов посудачить. Очень уж молодожены несхожи, не понять, что могло их соединить.
