и
е в этих рукописях» (стр. 286).
К памятникам Ростово-Суздальской Руси, в которых «буква е на месте этимологического ѣ наблюдается в тех же случаях, как и в Лаврент. сп. летописи», В. В. Виноградов относит Сборник Чудова монастыря №20 с «большинством почерков», датируемых «серединой второй половины XIV в.» [Чтения в Общ. ист. и др. росс., 1889, кн. III (стр. 289)] и Евангелие XIII — XIV вв. [Публ. библ. F п. 1, №12 (стр. 291)].
Наблюдения В. В. Виноградова над употреблением ѣ и е в московских грамотах и ростово-суздальских письменных памятниках XIV в. подтверждают представление о ростово-суздальской, следовательно севернорусской, основе говора Москвы. Вместе с этой основой старый московский говор получил в качестве одного из элементов северной системы вокализма фонему ѣ, отличную по своему звучанию от е.
Письменные памятники Москвы XIV и нач. XV в. показывают, что в ее говоре гласная ѣ выступала в виде особой фонемы не только под ударением, но и, как в ряде других севернорусских говоров, в безударных слогах. Затем, начиная со второй четверти XV в., безударное ѣ начинает передаваться на письме буквой е. В. В. Виноградов убедительно доказал необходимость «склониться к фонетическому истолкованию данных московских памятников относительно ѣ и е и отвергнуть объяснения А. И. Соболевского» (стр. 323), считавшего написание е вместо ѣ не под ударением чисто графической чертой. Следовательно, передача на письме безударного ѣ буквой е свидетельствует о различном произношении ѣ под ударением и без ударения. Но какой именно звук соответствовал букве е в этом случае?
В основном имелись две возможности для возникновения написаний с е вместо ѣ в безударных слогах.
Во-первых, так могло получиться в том случае, если в говоре Москвы сформировался ёкающий вокализм с предударным ʼо не только из е, но и из ѣ перед твердыми согласными. Говоры с подобным вокализмом отмечены на территории владимиро-поволжской группы говоров[3] во Владимирской, Ивановской, Горьковской и Ульяновской областях, а также в Марийской и Мордовской АССР[4], т. е. как раз на территории Ростово-Суздальской Руси и к востоку от нее.
Во-вторых, е могло писаться на месте безударного ѣ в силу общего изменения в московском говоре XV в. безударного ѣ в е. Именно таким образом понимает это явление В. В. Виноградов, объясняя его как последствие заимствования «южновеликорусского ударения и распределения экспираторной силы» (стр. 347).
