О предударных гласных в говоре Москвы XVI века - Владимир Николаевич Сидоров

В. Н. Сидоров (Москва)

В изучении истории говора Москвы заметное место принадлежит работам Л. Л. Васильева и В. В. Виноградова по истории звука ѣ.

В своей статье «К истории звука ѣ в московском говоре в XIV — XVII вв.»[1] Л. Л. Васильев установил, что среди грамот, «писанных на Москве или в других местах, но людьми московскими», с 20‑х годов XVI столетия встречаются такие, «в которых удерживается древнее ѣ исключительно только в слоге под ударением». Анализ употребления «букв ѣ и е в 142 московских грамотах (с 1520 г. по 1625 г.)» привел его к признанию, что в последовательном написании ѣ только под ударением отражается живое московское произношение, сохранявшее в ударяемом слоге старое различие между е и ѣ.

Наблюдения Л. Л. Васильева были подтверждены и дополнены в «Очерках по истории звука ѣ в севернорусском наречии»[2] В. В. Виноградовым. На основании изучения московских грамот XIV и XV вв. он прежде всего уточнил время возникновения звуковой черты, замеченной Л. Л. Васильевым. Оказалось, что уже «с середины первой половины XV в. известны московские грамоты, знающие замену ѣ через е в разных сочетаниях — в безударном положении» (стр. 301). Наиболее ранние грамоты — это договорные «№13 — 1428 г. — две грамоты вел. кн. Вас. Вас. и дядей его (С. Гос. Гр. и Дог., №40 и №44)» (стр. 308, см. также стр. 295). Начиная с них, можно наблюдать, как «случаи замены неударяемого ѣ через е, единичные в рукописях середины первой половины XV в., учащаются со второй половины XV в. и решительно преобладают над примерами сохранения ѣ в этом положении к концу XV — нач. XVI в.» (стр. 306). Подобная орфография обнаружена В. В. Виноградовым помимо грамот еще в огромном числе других письменных памятников XIV — XVII вв., причем не только «писанных в Москве или московскими людьми, как утверждал Л. Л. Васильев», но вообще в рукописях, в которых сказывается московское влияние (стр. 316).

Произношение, отразившееся в памятниках, передающих безударное ѣ через е, преемственно восходит к фонетической системе московского говора, в котором ѣ и е различались во всех положениях не зависимо от ударения. Об этой более ранней системе свидетельствуют московские грамоты XIV и нач. XV в. Вместе с тем они обнаруживают большое сходство с памятниками Ростово-Суздальской Руси. Так, по мнению В. В. Виноградова, «не подлежит никакому сомнению близость орфографических явлений, наблюдаемых в Лаврентьевском списке летописи, к графике московских грамот XIV в., если исключить слабые следы местного северо