Сыс оживился и экспрессивно произнес:
— Кастусь и Сидор! Так это свои хлопцы! Если роман хороший, то нечего волноваться, напечатают. Сейчас позвоню Сидору.
Легко сказать «нечего волноваться». Я жил надеждами на роман, он открыл бы мне двери в литературу, вне которой я не представлял свою жизнь, поскольку она была бы бессмысленной и пустой. И если вот Сидоревич признает роман слабым, недостойным публикации, мне останется прозябать в нищете жизни и аду литейки.
Сыс по телефону набрал нужный номер и дождался, когда на другом конце провода подняли трубку.
— Анатоль, привет, это Сыс. Ты рецензируешь роман Чаропки, что с ним?
Удивили его панибратские отношения с рецензентом, видевшимся мне суровым судьей, от которого зависела моя судьба. Я затаенно ждал, пока Анатоль внимательно слушал по телефону Сидоревича. Каким будет приговор? Не напрасны ли были мои усилия? Как оценил роман этот грозный рецензент?
Сыс положил трубку и как-то мрачно посмотрел на меня. Ничего хорошего после такого взгляда я не ждал. Видимо, приговор Сидоревича был отрицательным и он угробил роман. Вот Сыс и разочаровался во мне, считает обыкновенным графоманом.
— Учи язык, деточка, — грубо сказал Сыс.
Я без его совета знал свою ахиллесову пяту — мова. А где и как ее учить? По словарю ежедневно я запоминал несколько слов, читал прессу и литературу на мове, но этого было недостаточно, чтобы свободно владеть языком, думал и разговаривал я по-русски. И мне казалось, что я никогда не буду так чисто и красиво говорить на языке, как тот же Сыс. У меня все равно вырывались русские словечки, отчего Анатоль недовольно кривился и поправлял меня. «Не “мелочь”, — он с очевидной издевкой по-русски произнес это слово, — а “драбяза”».
— Тебе надо быть с нами. Мы должны возродить Беларусь. Мы молодые, и мы сможем, а не эти прикорытники, что торгуют своей совестью, — пафосно звучал голос Анатоля.
У меня кругом шла голова от осознания той миссии, что выпадала и мне. Я не боялся ее. Сколько мечтал хоть как-то быть полезным Родине, сделать для нее нечто достойное, и вот мне предлагают выйти, как говорится, из своего подполья и аж на баррикады. Что ж, это тоже выход для неудачливого писателя.
— За нами будущее, — сказал Сыс уверенно и убедительно. — Мы должны возродить Беларусь!
— Нет, сделать ее независимой, — произнес Алесь.
Мне это представлялось невероятным. Москва никогда не допустит независмости Беларуси. Я поделился своим мнением..
