Губы Сионы сжались в тонкую линию, и она кивнула.
Если этим людям было так легко осудить ни в чем не повинную женщину только потому, что она была другой, что заставляет Айзека думать, что они примут ее?
— Это случилось ещё до твоего рождения?
Сиона кивнула.
— Если ты родилась в королевстве фейри, то почему покинула его? Почему пришла сюда, где с твоей матерью так ужасно обращались?
— Фейри так же не доверяли моей гоблинской крови, как и гоблины не доверяли крови моей матери-фейри. Я была ещё довольно юна, когда… Они изгнали меня. Я пыталась вернуться, но…
— Изгнали? А твоя мать просто стояла рядом и позволила этому произойти?
— Моя мать… — она отвела взгляд, — уже умерла к тому времени.
Быть вышвырнутой, словно какой-то мусор. Не сложно представить, какую брешь это могло оставить в ее самоуважении.
— Это ужасно.
Сиона пожала плечами.
— Меня взял к себе король гоблинов, он запретил всем причинять мне вред. Поначалу это было… ужасно, — признала она, скривившись. — Но со временем стало легче. К счастью, все шло своим чередом, и многие, казалось, забыли, что я наполовину фейри.
Грета сомневалась в этом, но теперь она лучше понимала, почему эта красивая девушка стала охотником — по тем же причинам, что и Грета, чтобы никто не замечал ее. В такой работе присутствовала независимость, чего не хватало многим другим вариантам работы для женщин на Милене. Очень плохо, что теперь все знали, что она была человеком. Независимость, которой она наслаждалась, быстро исчезала, пока она оставалась в замке с Айзеком. Это должно было раздражать ее сильнее, но исследование их отношений занимало бо́льшую часть её внимания в последнее время.
— Единственным гоблином помимо короля, кто действительно принял меня, был мой кузен.
— Айзек.
Сиона кивнула.
— Он никогда не задавал вопросов по поводу моего происхождения. Никогда не осуждал меня за это. И, когда он стал королем, пообещал, что ничего не изменится. Что я всегда буду его семьёй, всегда буду принята в его королевстве.
Грета задержала дыхание.
— Ни у кого из вас не было кучи друзей в детстве, да?
— У нас были мы сами.
Она улыбнулась.
— Я этому рада.
Сиона застыла, словно не желая больше обсуждать это, поэтому Грета развернулась и прошла мимо в огромную комнату к гардеробу.
— Что ты наденешь на ноги, данем?
Она терпеть не могла, когда Сиона так ее называла… И гоблин знала об этом. Грета остановилась и посмотрела на свои ботинки, скрестив руки.
— Мне плевать, как это выглядит. Если ты думаешь, что я надену эти хлипкие туфельки, то можешь забыть об этом, — она указала на пару туфель, оставленных для нее вместе с платьем. — Как я должна буду охотиться в них? Пять минут в гоблинском лесу, и они развалятся. Я получу обморожение.
