Кайл возвращается с работы в явно приподнятом настроении. Он бросает сумку с униформой прямо на пол, идёт на кухню, гремит сковородкой, где остывает ужин, который Кали приготовила час назад, шарахаясь по квартире, словно в тумане. Она и сейчас в этом тумане, будто дым от пожарища навсегда въелся ей в кожу, а эта возня на кухне и голос Кайла, какой-то слишком громкий в привычной, рассеянной тишине, раздражают. В голове мутно от покерных комбинаций — весь день Кали тренировалась, играя онлайн на виртуальную сотню баксов, которую вручила ей администрация сайта за регистрацию. Она поставила себе задачу сохранить хотя бы половину. В покере нужно быть нехилым математиком и страгегом или везучим дураком. Кали понятия не имела, к какому типу отнести себя. Расчёты всегда давались ей хорошо, но, как выяснилось, недостаточно, а уж везунчик из неё, судя по последним событиям, так себе.
— Ты думаешь, это хорошая идея? — Кали с трудом заставляет себя оторваться от созерцания своей комбинации — две двойки и туз — на фоне въедливого красного сукна. Чертовски болят глаза. — В такое время? — Они оба на мели, и этот нездоровый оптимизм не вызывает у неё ничего, кроме недоумения. Кайл выходит из кухни с деревянной ложкой для помешивания в руках, ест прямо с неё. Наверное, голодный, как собака, а она даже не накрыла стол…
— Кали, деньги у нас ещё будут, а вот времени…
Кали вдруг понимает, что настолько погрязла в себе, своих проблемах, своей лжи и недомолвках, что забыла, когда в последний раз смотрела ему в глаза. Когда в последний раз говорила с ним не на отвали, когда слушала его не в пол-уха, когда спрашивала, как у него дела. Забыла, как много он значит для неё. Ещё эти чёртовы перепады настроения — она то огрызалась на него, то игнорировала, да и виделись они в последние дни редко. Он не заслуживает её такую — равнодушную, отстранённую, озлобленную. Он ни в чём не виноват перед ней. Рейес захлопывает крышку ноутбука, молча покидает тур — теряет ставку в двадцатку, да и чёрт с ней. Есть нечто гораздо важнее.
— Куда-нибудь, это куда? — она встаёт с дивана и топает на кухню следом за ним, открывает холодильник, достаёт утренний салат, соус, ставит чайник. Заставляет себя улыбнуться. Она, кажется, разучилась этому, оттого улыбка выходит кислой, неестественной.
— Тахо. Давно хотел туда. Ты как на это?
— Ты знаешь, мне всё равно, лишь бы с тобой, — Кали пожимает плечами, садится рядом, наливает себе кипяток и макает в него чайный пакетик с отвратительно химическим запахом черники. Странно, раньше ей нравилось.
