Но, в кои-то веки, я насмерть устал от лжи.
— Я понятия не имею, что между нами, — проговорил я, до конца не уверенный в том, что говорю правду. Когда я впервые увидел Эм, мне словно под дых ударили. Мне тут же захотелось пригвоздить ее к кровати. И это чувство не изменилось, но сейчас, когда она лежала рядом со мной, по каким-то непонятным причинам мне гораздо сильнее хотелось, чтобы она чувствовала себя лучше, чем засунуть в нее член. Поди разбери.
— Не уверен, что знаю, что значит по-настоящему, — сказал я. — Но я не верю в любовь, детка. Я верю в трах.
— Это самое грустное, что я когда-либо слышала.
Пожав плечами, я понял, что во всей этой ситуации есть что-то философское: быть абсолютно испорченным — это и есть настоящая свобода, но именно она на самом деле делает нас теми, кто мы есть, загоняя в определенные рамки. По сути же получается бардак во всех аспектах.
— Зато я точно знаю, что обкончал все штаны, а такое происходит не каждый день, — проговорил я. — Детка, ты чертовски горячая. Не важно, что ты себе там напридумываешь, в этом можешь даже не сомневаться. Не могу припомнить, когда в последний раз так взрывался. Понятия не имею, что это значит, но это уж точно что-то настоящее.
— Да уж, — выговорила она, затем перекатилась на спину и уставилась в потолок. — Меня убьют?
Я серьезно обдумал этот вопрос. В одном я был уверен на сто процентов. Я скорее сам себя убью, чем причиню боль ей — ну, в физическом смысле. Я был практически убежден, что уже причинил серьезный ущерб эмоционально. Но, пока мне нужно заставлять ее звонить папочке, я не могу позволить ей чувствовать себя в безопасности. Это звонки должны были его мотивировать, а для этого нужно чувство страха.
Дерьмо.
Я решил, что мне не нравилось это чувство. Мне в принципе чувства не нравились. Половина ребят в Джеках считали, что я — что-то вроде машины для убийств, и, в общем-то, они были правы. Дайте мне цель, и я ее устраню. Но обычно во всем этом участвовали пистолеты или ножи... или, как в одном очень памятном случае, чрезвычайно острый олений рог. Иногда просто приходится импровизировать. Я стараюсь немного разговаривать со своими жертвами, пытаясь заставить их почувствовать себя комфортно.
Но по причинам, которые я не желал обдумывать, мне хотелось, чтобы она чувствовала себя лучше.
— Не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое, — наконец выговорил я, придя к компромиссу. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была в безопасности.
