— Мы? — прошептала я, надеясь, что неверно расслышала.
— Мы все, — ответил отец, широко мне улыбнувшись, хотя глаза его и остались серьезными. — Ты становишься молодой девушкой. Я посчитал, что лишним не будет, если мы напомним этим маленьким сосункам из твоей школы, кто твоя семья. Иди и сразу же расставляй все точки над «и».
У меня даже голова закружилась.
— Пап, ты же не серьезно! — выпалила Кит. — Если вы все появитесь у школы, то отпугнете всех парней! И как Эм после такого сможет пойти на свидание?
Улыбка отца стала мрачной.
— Парень, который не сможет ужиться с семьей Эм, не поведет ее на свидание.
Я сглотнула. Этого просто не могло происходить на самом деле. Мама прошлась пальцами по волосам отца, и он усадил ее на колени. Они всегда так делали – всегда видели только друг друга. Но, все же, мама обычно противостояла ему, когда он забывался и был навязчиво заботливым. В отличие от отца, у мамы было представление, что значит быть девочкой-подростком.
— Мам, я думала, что меня подвезешь ты, — пропищала я.
Она печально покачала головой.
— Прости, милая. Но папа сам решил тебя отвезти, — сказала она. — Я отвезу Кит, а он вместе с дядей Даком и братьями завезет тебя.
— Эти мелкие придурки в твоей школе должны знать, с кем будут иметь дело, если захотят обдурить тебя, — добавил отец мрачным голосом. — Не хочу усложнять тебе жизнь, но я и сам был подростком. Эти парни думают членами, поэтому они должны осознать, что потеряют их, если не будут вести себя с тобой как положено. Это всего лишь демонстрация силы, чтобы предупредить детишек.
— Это настоящее дерьмо, папочка, и ты сам это знаешь, — заявила Кит, вставая на мою защиту.
Слаба Богу, потому что я потеряла всякую возможность думать или двигаться.
— И это полнейший сексизм! Эм сама может о себе позаботиться. А ты не имеешь права с ней так обращаться.
— У меня есть все права, — отозвался он, и по его тону я поняла, что разговор окончен. — Я ваш отец, и моя работа – защищать вас. У меня нет цели осложнить тебе жизнь, Эм, но я сделаю все возможное, чтобы ты была в безопасности.
— Никто не собираемся мне вредить, — все же выдавила я из себя.
Он фыркнул.
— Но они же захотят тебя трахнуть.
Я почувствовала, как щеки стали пунцовыми, и опустила глаза, боясь посмотреть на Ругера или любого другого.
— Хочешь, чтобы я обращался с тобой, как со взрослой? — добавил отец. — Это довольно сложно, если от одного упоминания секса ты вся краснеешь. Если ты не можешь говорить об этом, совершенно точно, что ты не готова этим заниматься. А так никто не сможет на тебя надавить. Теперь возьми хлопьев, если все же планируешь поесть. Мы скоро поедем.
