Эм подняла голову, и улыбка расползлась по ее лицу.
― Реально тяжело воспринимать тебя всерьез, когда ты боишься пауков и Доктора Сьюза, ― пробормотала она.
Дьявол, мне нравится, как звучит ее голос. Если бы я когда-нибудь оказался наедине с Током, то убил бы его голыми руками. Не из-за того, что он сделал Клатчу, нет, просто я задолжал ублюдку за то, что он разрушил мой шанс трахнуть эту великолепную девушку.
― Так какова официальная политика Дьявольских Джеков относительно страшных пауков и детских книжек? ― спросила она, подтрунивая надо мной. ― Предусматривает ли ваш устав дополнительные баллы за создание более одной ссылки в разговоре? Потому что я на самом деле не большая фанатка Доктора Сьюза.
― Эм, ты должна быть чертовым коммунистом, раз тебе не нравится Доктор Сьюз. Боже, ― я в изумлении уставился на нее.
Она начала смеяться и расслабилась. Пистолет все еще здесь, но Эм подошла и присела примерно в шести футах от меня, спиной прислонившись к стене барака. Я раскурил косяк и затянулся, чувствуя, как резкий дым скользит по моему горлу, а затем в легкие. Я не был большим укурком, но подумал, что заслужил немного отдыха.
― Итак. Что ты хотел рассказать мне? ― спросила она.
Я сделал еще одну затяжку, потом положил руки на колени.
― Ну, копы задержали Тока, ― сказал я. ― Ты, вероятно, это знала.
― Не-а, ― пробормотала Эм. ― Предполагала, что все устаканилось, поскольку мы не воюем, но никто не сказал мне об этом.
― Звучишь немного напряженно. Точно уверена, что не хочешь косячка?
― Нет. Я хочу отстрелить тебе яйца.
― Это уже второй раз, когда ты упомянула об этом, ― медленно произнес я. ― Начинаю думать, что это не шутка?
Она улыбнулась мне. И это была далеко не милая улыбка.
― Не-а. Не шутка. Как и сказала, я думала об этом всю прошедшую неделю. Только потому, что не кричу и не ору, не значит, что я простила тебя.
Я изучил ее лицо, пытаясь решить, что с этим делать. Сделал еще одну большую затяжку, наслаждаясь, как ощущался туман в моей голове.
И по сей день, это единственное объяснение того, что я сделал дальше.
― Хорошо, давай пойдем на компромисс, ― сказал я, медленно вставая. ― Никакой стрельбы, но ты можешь ударить меня, если это будет означать, что ты простила меня. Понимаю, что то, что было между нами, закончилось, но мне не хочется, чтобы ты ненавидела меня. Это важно.
Ее зрачки стали огромными в лунном свете.
― Ты серьезно, ― спросила она, поднимаясь на ноги.
Я пожал плечами.
