Впервые за пять лет мое желание уединиться и сохранить дистанцию соперничали с желанием слышать ее голос. Мне хотелось бы слышать ее постоянно, а не только когда она отвечала мне или сообщала о состоянии дел в особняке. Я хотел бы, чтобы она рассказывала мне истории, делилась своими мыслями. Бьюсь об заклад, этой девушке с карими глазами, вороньими волосами и фарфоровой кожей было что сказать.
Но, вероятно, не сейчас. Мы уставились друг на друга. Тишина становилась неловкой, пока Грег не нарушил ее.
— Почему бы тебе не обустроиться?
Последнее, чего бы мне хотелось, это идти наверх. И все же, я не мог продолжать просто пялиться на горничную напротив меня. Поэтому, я кивнул и последовал за Грегом. На полпути наверх, он кинул через плечо:
— Джоли, пожалуйста, скажи портному прибыть к десяти. Пусть он не планирует другие встречи.
— Конечно, господин Хайнберг.
Такие простые слова, и вот снова ее голос влек меня, почти заставив повернуть голову. Это была опасная девушка. Она станет моей погибелью, если позволю. Я ускорил шаг и достиг второго этажа, желая установить между мной и ею такую большую дистанцию, какую возможно.
— Тебе стоит проверить свой шкаф и посмотреть, осталось ли что-то, что тебе подходит, — сказал дядюшка, но я прошел мимо моей спальни и направился к западному крылу, которое раньше занимали родители.
— Как наследник Хайнберга, ты можешь претендовать на западное крыло. Я не пользовался им в твое отсутствие и не производил там никаких изменений, — произнес дядя. Он, правда, думал, что я хотел перебраться в западное крыло, где мои родители были убиты?
Я замер, уставившись на блестящий паркет в главной спальне. Последний раз, когда я был здесь, тела отца и матери лежали на полу, а паркет был залит кровью. Сейчас же все следы преступления исчезли. Жаль, что никто не удосужился стереть мне память.
Грег тяжело вздохнул позади меня.
— Не делай этого с собой.
— Мне нужно встретиться с прошлым лицом к лицу. Я слишком долго убегал от него.
Воспоминания, которые я прятал на протяжении пяти лет, нахлынули, и я поприветствовал их, зная, что запоздал с исполнением своих семейных обязанностей.
Лиам и я охотились все утро и вернулись в усадьбу в обеденное время. Лиам разговаривал с конюхом, а я поспешил в особняк уведомить родителей, что Лиам присоединится к нам на обеде.
— Отец, матушка, я вернулся! — мой голос эхом пронесся по фойе. Когда никто не ответил, мое хорошее настроение окрасилось беспокойством. Отец и мать никогда не уходили в такое время дня. Грохот раздался с верхнего этажа, и мое сердце учащенно забилось. Начала ли матушка пить раньше, чем обычно и снова опрокинула свой ночной столик?
