С этими словами она ударила своим армированным сталью каблуком по пульту со всей яростью, которую она чувствовала из-за того, что было сделано с ним, с его мамэн, со всеми невинными, заблудшими душами, которые умерли здесь.
Коробка со спусковым крючком разлетелась на куски. Красный огонек на воротнике погас.
Конечно, это была неполная свобода, так как он никогда не избавится от обстоятельств своего рождения или ужасных поступков своего отца. Но он сможет выбрать свой дальнейший путь. Точно так же, как она выбрала свой путь после смерти родителей.
— Что ты наделала? — прошептал он.
— А КАК ЖЕ ТВОЙ БРАТ?
Когда Дюран задал этот вопрос, он осознал, что Амари уже ответила на него, разбив пульт. Но он хотел убедиться, что правильно ее понял.
— Я спасу вас обоих. — Она покачала головой. — Вот так это должно закончиться. Меня не устроит другой результат.
Он взглянул на скелеты и подумал о пустых коридорах комплекса. Было жестоко сказать ей, что результаты не всегда приемлемы. Что иногда они даже хуже, чем неприемлемы. Но он ценил то, что она делала для него, что это подразумевало… что это значило.
Ему захотелось поцеловать ее в губы, но не здесь. Не в том месте, где произошли все эти смерти — это было бы все равно, что превратить что-то особенное в дурное предзнаменование, как если бы обстановка могла загрязнить контакт.
— Спасибо, — сказал он надтреснутым голосом.
Она схватила его за руку и сжала. Ее глаза расширились от волнения. — Давай сделаем то, что нужно, и уберемся отсюда.
Дюран кивнул и повел их со сцены направо, в заднюю часть помещения, где освещение и аудио-видео-оборудование были покрыты пылью и давно не включались. Он представил себе насколько устарело все это оборудование, пока они проходили мимо различных театральных ламп и колонок. За двадцать лет произошло множество улучшений, верно? Как и в случае с машиной Амари, стиль, кнопки и экраны которой он не узнал и не понял, потому что пришли новые технологии, продвинутые и усовершенствованные.
Однако для него это не имело значения.
Он знал, на том же глубоком уровне, который провел его через темницу Чалена, что он не собирается продвигаться дальше всего этого. Для него не существовало никакого технологического совершенствования, новых технологий, продвинутых и усовершенствованных.
Ошейник или нет, свобода или нет, он навсегда останется среди этих скелетов здесь, на арене своего отца. И то, что его сейчас он дышит — недостаточная отличительная черта от мертвых даавитов. Все встало на свои места. Хотя он двигался, его душа, его жизненная энергия давно умерли.
