Ее ботинки оставляли следы, как будто она шла по илу высохшего русла реки, и она подумала о голове Ролли и его крови на земле, растекающейся, как Миссисипи. Тогда кровь блестела в ночи. Теперь она высохла? Да, и часть ее впиталась бы в жаждущую землю.
Она посмотрела на Дюрана и не знала, что сказать. Все это было уж слишком.
Его глаза вернулись обратно к ней.
— Я никогда не знал его имени.
— Прошу прощения?
— Я от том мужчине, который умер у меня на глазах. Я никогда не знал чьего-либо имени — ну, кроме Некси, и то она сказала мне его только после того, как я привел ее в бункер, когда она благодарила меня. Я сказал ей, что это командная работа, и это было правдой. Она была той, кто вычислил путь побега и рассчитала его время. Она вроде как гениальная.
Он снова огляделся. — Знаешь, моя мамэн все время называла мне имя своего отца. Я не мог понять зачем это, но сейчас… Думаю, она хотела передать его мне. Хотя больше у нее ничего и не было.
Амари знала, что она никогда не забудет, как он выглядел, воскресший сын. Его волосы были обрезаны ножом, его глаза смотрели настороженно и страдальчески, его большое тело было великолепным и непокоренным, после всего, что он перенес.
И этот ошейник вокруг его горла, туго застегнутый, с мигающим красным огоньком.
Это был символ всего, чем отмечена его жизнь: он никогда не был свободен, он всегда был пленником.
— Как звали ее отца? — Хрипло спросила Амари.
— Теперь это не имеет значения. — Он помолчал. — Тео. Его звали… Тео.
Обойдя вокруг, она поднялась на пять ступенек и присоединилась к нему на сцене. Вид с центральной точки был ужасен, все эти смерти — порождение дневных кошмаров.
«Как можно так поступать с другими?» — задумалась она. Это было убийство, даже несмотря на то, что члены культа добровольно вызвались на него.
— Теперь мы займемся ненаглядной, — сказал Дюран. — Хватит о прошлом.
Потерявшись в его рассказе, она забыла обо всем… Только…
— О Боже, твоя мамэн была и женщиной Чэйлена тоже?
Он рассмеялся коротким, резким смехом: — Нет.
— Но тогда ненаглядная тоже умерла, верно? Даавос, должно быть, убил и женщину Чэйлена тоже. Или… он ушел и забрал ее с собой?
Черт, ее брат!
— Мы это выясним. Пойдем…
— Подожди. — Она остановила его. — Сначала это.
Он обернулся с ожиданием на лице, как будто был готов ответить на вопрос. Выражение ее лица быстро изменилось, когда она достала пульт от его ошейника.
Поставив черный ящик на пол между ними, она подняла ногу над пультом. — Ты заслуживаешь свободы. Как и все остальные.
