Когда она брала его вену, он брал ее, проникая и отступая, находя ритм.
Дикая жажда, которая терзала ее, было настолько сильной, что она испугалась, что навредит ему, но ему, казалось, было все равно. Он тоже был диким, его голова была запрокинута, горло открыто, бедра двигались.
На мгновение она забеспокоилась, что ему понадобится боль, чтобы достичь оргазма, как тогда, в том бункере, в котором они провели свой первый день. Наблюдать, как он причиняет себе боль, чтобы достичь точки наслаждения, и тогда было достаточно трудно. Стать свидетелем этого снова? Сейчас? Со всем, что она чувствовала к нему и через что они прошли вместе? Это убьет ее!
Но у него не было проблем. Выкрикнув ее имя, он воспарил, явно освободившись от ноши, которую нес, и слезы радости выступили у нее на глазах. Все было так естественно, так правильно — для них обоих: она была в его горле, а он был внутри нее, в ее теле, входя в нее сильными толчками. Дюран… все, что она знала, все, что ей было нужно.
И это было прекрасно.
Настолько, что она могла бы осушить его досуха, если бы взяла слишком много… Поэтому она была осторожна, заставила себя выпустить его вену прежде, чем насытится, ведь ее любовь к нему была больше, чем жажда его крови. Зализав проколотые ранки, она прислонилась к стене и уперлась пятками в выступ, открывая себя так широко, как только могла.
Дюран уперся ладонями в кафельную стену, раскинул могучие руки, а затем принялся за работу, его пресс перекатывался под натянутой кожей, бедра двигались, губы находили ее губы, пока ритм не стал слишком интенсивным. Глядя вниз на свое тело, под грудь, она смотрела, как он входит и выходит из нее, и это было так эротично, что она снова кончила.
И еще.
И… снова.
Он снова заполнял ее изнутри, отмечая ее, как делали связанные мужчины, привязывая ее к себе в самом глубоком смысле этого слова. Его лицо, когда он двигался, было напряженным, глаза пылали, клыки обнажились, а губы изогнулись от удовольствия.
Он был самым красивым существом, которое она когда-либо видела.
И он был жив.
Когда он, наконец, успокоился, она была полностью удовлетворена. А если завтра вечером ей придется добавить к легиону синяков и шишек еще и скованность между ног?
Это стоит того. Оно того стоит.
— Ты готова ко сну? — спросил он с легкой улыбкой.
— Более чем готова, — она откинула его мокрые волосы со лба, — не могу дождаться, когда усну.
— Если я разбужу тебя, — протянул он, наклоняясь к одной из ее грудей и посасывая сосок губами, — я хочу заранее извиниться.
