— РАНА СКВОЗНАЯ.
Амари смотрела прямо перед собой, пока Некси осматривала рану на плече. Они вернулись в хижину Тени, Амари сидела на одном из грубо сколоченных стульев, без ветровки и рубашки, ничего, кроме спортивного лифчика, раны и крови, которая высыхала на ее коже.
— Чем, черт возьми, тебя ударили?
— Ножка стула.
Тень отступила.
— Я думала, что разделалась со всеми охранниками Чэйлена.
— Это был отец Дюрана.
— Личное внимание Даавоса, — горько пробормотала Некси, открывая аптечку. — Ты должна быть польщена, что он предпочел тебя всем остальными его приоритетами.
— У него больше нет приоритетов. Они все мертвы.
Тень остановилась с перекисью водорода и марлей в руках. Ее лицо казалось застывшим, как будто эмоции парализовали ее.
— Что? — хрипло сказала она.
— Это был «Конец света». Они все мертвы. Я видела скелеты.
Тень закрыла глаза и покачала головой. — Я пыталась им сказать. Перед побегом я пыталась сказать им, что все это плохо кончится. Но ты не можешь скормить правду людям. Они должны увидеть это сами, если захотят.
Амари кивнула, потому что согласилась и потому что не доверяла своему голосу. Вид всех этих скелетов, искаженных страданиями, был одним из тех образов, которые она никогда не забудет.
— Положи это подмышку и на спину. — Когда Амари моргнула, глядя на полотенце, Некси сложила его и приложила на место. — Подержи здесь, чтобы я не залила все перекисью.
— А точно, прошу прощения.
Амари сделала, как ей было велено, плотно прижимая махровую ткань и ожидая. Пока ее взгляд блуждал по хижине, она думала, что здесь все должно было измениться. Все, через что ей пришлось пройти, было настолько огромно, что казалось все вокруг должно измениться, как и она сама. Вместо этого грубая мебель, сундук Дюрана и верстак для хранения оружия остались там, где их оставили.
Она сосредоточилась на сундуке у кровати. Он все еще был полон вещей Дюрана? Возможно. И «полный» было преувеличением, на самом деле. После того, как он оделся и вооружился, внутри почти ничего не осталось, и она подумала об одежде и личных вещах, которые прихожане были вынуждены сдавать, вступая в секту.
Вещи, просто вещи. Но они определяли нечто, что опровергало их неживую природу. Они также служили напоминанием, что ни Дюран, ни последователи культа больше никогда не будут нуждаться в своих личных вещах.
