— Я прошу полицию, — говорил Равдин, — оградить меня от претензий этого человека.
— Но ведь Бреннер действительно умер после посещения… — вставил Беркович.
— После этого не значит вследствие этого! — произнес Равдин сентенцию, известную каждому юристу.
— Да, конечно, — согласился Беркович.
Речь шла о трагедии, произошедшей девять дней назад. Антон Равдин, психотерапевт с большим стажем, ученик Кашпировского (так он, во всяком случае, говорил о себе сам), разъезжал по городам Израиля и проводил сеансы публичной психотерапии. Все было вполне легально — Равдин платил налоги, доходов не скрывал и всегда имел при себе пухлую папку с письмами от благодарных клиентов. Беркович пробежал глазами несколько опусов — люди писали, как после сеанса у них проходили боли, зарубцовывались язвы, а у одного деда даже исчезла седина. Не было сказано, впрочем, исчезла ли седина вместе с волосами, или волосы только изменили цвет.
По словам Равдина, ни разу в его практике не случалось, чтобы кто-либо из людей, сидевших в зале, пожаловался на ухудшение состояния. Но девять дней назад, после того, как Равдин провел сеанс в клубе Бат-Яма (присутствовало около семидесяти человек, в основном, пенсионного возраста), одному из зрителей стало плохо. Психотерапевт еще не успел уйти со сцены, когда ему сообщили, что в фойе клуба упал и не подает признаков жизни старичок лет семидесяти, пришедший на сеанс с племянником.
— Вызовите скорую! — приказал Равдин, не желавший связывать свое имя со случаем, способным подорвать его репутацию.
Скорая, однако, не помогла. Парамедики только констатировали смерть. Племянник умершего был в шоке. «Я привел дядю лечиться, — повторял он, — а этот человек его убил!»
На самом деле Арон Бреннер скончался, как сказано было в акте судебно-медицинской экспертизы, от черепно-мозговой травмы, не совместимой с жизнью. Иными словами, выходя из зала, Бреннер споткнулся и, падая, ударился виском об острый угол деревянного барьера. Смерть наступила практически мгновенно.
После похорон племянник Бреннера Яков Шульман явился к Равдину и заявил, что засудит его, если тот не заплатит за причиненное горе. «Но я-то при чем?» — искренне возмутился психотерапевт. «А при том, — сказал Шульман, — что своими пассами и установками вы так возбудили дядю, что он не соображал, что делал! У него начали трястись руки, а ноги подгибались. По-моему, он даже и не видел ничего перед собой. Вот и споткнулся. Если бы не вы, дядя был бы жив, и вы мне за это ответите!»
