— Копелевич был единственным свидетелем. Без его показаний дело против Берша могло рассыпаться в суде, не так ли?
— Да, — неохотно признал Пундак.
— Берш — не одиночка, за ним наверняка стоит преступная организация. Вы это знаете, но доказать не можете. В газетах об этом писали, и Копелевич читал. Много ли вам известно случаев, когда свидетель не требовал при подобных обстоятельствах усиленной охраны? И кстати, обычно получал ее. А Копелевич согласился дать показания.
— При одном условии, — вставил майор. — Знаешь ли ты, Борис, что он не подписал ни одного протокола в ходе дознания и не согласился участвовать в процедуре опознания Берша?
— Вот как? — удивился Беркович. — Я не знал. Но это обстоятельство лишь подкрепляет мою версию. Только не считайте меня фантазером, майор! Мне и самому она кажется слишком, как бы это помягче сказать, экстравагантной. Но если считать смерть Копелевича не случайной, другой версии я не вижу. Не могли же его убить прямо в зале суда!
— Нет, — согласился Пундак.
— Значит, его убили заранее! И показания давал труп!
— Вот уж действительно фантастическая версия, Борис! — воскликнул майор. — Мне казалось, что у тебя есть более разумное предположение.
— Оно такое же, как и у вас, уверен, — сказал Беркович. — Копелевич подвергся сильнейшей психотропной обработке. Именно поэтому он настаивал на том, что говорить будет только в суде, именно поэтому не требовал охраны.
— Вскрытие показало, что Копелевич не принимал препаратов, которые относились бы к психотропным, — напомнил Пундак.
— Эти препараты могли к тому времени быть выведены из организма.
— Следы бы все равно остались, — покачал головой Пундак. — Нет, Борис, честно говоря, я думал, что у тебя другая версия: гипноз.
— Да, — помедлив, сказал Беркович. — Я думал и о гипнозе. Здесь одно «но». Психотропные препараты может, в принципе, приобрести любой мафиозо, а любой более или менее грамотный врач может вколоть соответствующую дозу. Гипноз — другое дело. Нужен специалист высокого класса. Не уверен, что в Израиле такие есть. Нужно ведь было внушить Копелевичу, во-первых, чтобы он не подписывал протоколов, во-вторых, чтобы согласился на опознание только в ходе судебного заседания, и главное — нужно было внушить ему, чтобы сердце остановилось в тот момент, когда будет задан один-единственный вопрос. Кодовое слово! Майор, разве такое вообще возможно? Остановить сердце с помощью внушения?
— Бред, если смотреть с точки зрения здравого смысла, — согласился Пундак. — Мне эта идея пришла в голову после того, как Копелевич театрально умер у всех на глазах. Но даже с собственными сотрудниками я не решился об этом говорить, они бы меня не поняли. Я, конечно, дал им кое-какие поручения, и надеюсь получить списки израильских гипнотизеров, как работающих легально, так и всяких шарлатанов. Потом придется разбираться, кто из них может быть связан с преступным миром.
