— Но подмену могли увидеть!
— Кто смотрит в лицо серебристой статуи? Лишь бы фигура была подходящей: рост, комплекция…
— О'кей, — кивнул Бармин. — Я этим займусь.
— Держи меня в курсе, — попросил Беркович. — Официально это убийство веду я.
— Конечно, — сказал Бармин.
— Ну что? — спросил инспектор Хутиэли, войдя в кабинет Берковича полчаса спустя. — Есть продвижение в деле Барки?
— Похоже, — кивнул старший сержант. — Скажите, инспектор, вы были в музее Израиля?
— Когда-то… — неопределенно отозвался Хутиэли.
— Там стоят статуи. На что вы больше обращали внимание — на лица или тела?
— В статуе главное — фигура, — заявил инспектор. — Поза, жест…
— Вот и я говорю о том же, — заключил Беркович.
— Я не понимаю логику комиссара, — пожаловался инспектор Хутиэли старшему сержанту Берковичу. — Почему не опубликовать фоторобот в газетах? Шанс найти этого негодяя многократно возрастет.
— Мне кажется, — осторожно заметил Беркович, — что там, наверху, просто боятся сказать вслух, что полиция бессильна. Насильник бесчинствует четвертый месяц. Шесть случаев изнасилования. Все женщины дают прекрасные описания внешности, составить фоторобот — никаких проблем. И что? Негодяй неуловим! Легко ли в этом признаться и предоставить поиск самим женщинам?
— И ведь что самое ужасное! — воскликнул инспектор. — Пройдет месяц-другой, насильник совершит еще несколько преступлений, и все равно придется публиковать фоторобот — ясно, что без помощи населения нам не справиться, как бы полиция ни делала вид, что ни в чьей помощи не нуждается.
— Да, вы, конечно, правы, — кивнул Беркович.
Серийного насильника полиция искала с тех пор, как три женщины дали очень похожие описания напавшего на них мужчины. Около тридцати лет, лицо узкое, большой рот, усики… Ежедневно задерживали двух-трех человек, допрашивали и вынуждены были отпускать.
Инспектор Хутиэли и старший сержант Беркович были привлечены к расследованию, когда в полиции создали большую следственную группу, которую возглавил комиссар Карми. Не только Хутиэли с Берковичем, многие другие следователи тоже считали, что фоторобот должен быть опубликован, но комиссар не давал разрешения, опасаясь взрыва, как он говорил, «фискальной активности населения». Результат оставался плачевным.
Беркович рассматривал лежавший перед ним на столе рисунок и в очередной раз пытался представить себе этого человека, наводившего ужас на женское население Тель-Авива. Зазвонил телефон, и старший сержант поднял трубку.
