Работа на промыслах была опасной и тяжелой. Тяжелее всех приходилось бурильщикам, тартальщикам и рабочим, занятым чисткой нефтяных колодцев, амбаров и цистерн. Многочисленные болезни, профессиональные недуги и даже смерть постоянно кружили над их головой. Первые нефтяные колодцы рыли вручную - киркой и лопатой; глубина колодца составляла от пятнадцати до тридцати метров. Проходили годы - колодцы углублялись - пятьдесят, шестьдесят, семьдесят метров... Едкие испарения, нефтяные газы, пластовые воды, грязь затрудняли работу бурильщиков, которые к концу рабочего дня совсем выбивались из сил. Да и рабочий день на большинстве промыслов превышал предельно допустимые нормы (12, 14, а порой и 16 часов). По мере углубления колодца воздух становился еще более тяжелым, выход ядовитого газа увеличивался, подземные воды проникали в колодец и зачастую начиналось наводнение. При этом мог произойти обвал стен, и тогда людей засыпало землей. Если же скважина начинала фонтанировать, то нередко не находили и тел рабочих. Писатель Абдулла Шаиг в своем известном рассказе "Письмо не дошло" хорошо отобразил тяжелую жизнь, изнурительный труд и трагическую смерть нефтяников на одном из бакинских промыслов.
Некоторые хозяева нарочно не торопились поднимать рабочих со дна колодца, чтобы не платить им денег. Жизнь человека стоила дешево, и на многочисленные "несчастные случаи" никто не обращал внимания.
В начале 70-х годов на Апшероне вместо старых ручных колодцев появились буровые скважины, которые сооружали на два-три года и которые позволяли эксплуатировать нефтяные пласты на глубине 400-600 метров. При бурении часто случались аварии. Порой бурильный инструмент падал на дно шахты, и тогда приходилось надолго останавливать проходку, вызывать опытных мастеров с соседних участков, чтобы ликвидировать аварию. В дни простоя мастер и рабочие получали лишь половину заработной платы.
Инструменты и буровое оборудование на промыслах были примитивными, технология добычи несовершенна. Многое зависело от опыта и смекалки бурового мастера, его помощников, от их внутреннего чутья. Опытный бурильщик по звукам, доносящимся со дна скважины, по работе инструмента судил о глубине залегания и характере расположения нефтяного пласта.
Подрядчики, да и сами хозяева промыслов не особенно жаловали новую технику. Вообще не любили новшеств. Они считали всякие там "заморские" приборы - никчемными штуками, а геологическую науку - пустой тратой времени. Они привыкли во всем полагаться на мастера, ну и, конечно, на милосердие всевышнего. Рабочие на промыслах слепо верили в предрассудки и божественные "предзнаменования". В понедельник, например, они никогда не приступали к рытью нового колодца или скважины. Близко не подпускали к работе человека, у которого "тяжелая" нога. А тому, кто чихнет всего один раз, могло крепко влететь от товарищей...
