— Раздался сигнальный выстрѣлъ, и моя рука прижала рычагъ электрическаго механизма шлюзовъ. Мнѣ показалось, что все замерло въ неподвижности… но это была, конечно, иллюзія. На спокойной поверхности моря вдругъ образовалась долина, которая рѣзко углублялась къ мосту. Всѣ прежніе звуки сразу потонули въ гулѣ и шумѣ оглушающаго водопада. Затѣмъ шумъ понизился настолько, что среди него всплыли восторженные клики тысячъ людей. Мутная масса воды, клубясь и пѣнясь, со страшной быстротой неслась къ сѣверу по руслу канала. — Великое событіе совершилось: начало новому расцвѣту жизни было положено. Какое торжество объединенныхъ человѣческихъ усилій, всепобѣждающаго труда!
— Странно! — задумчиво замѣтилъ Мэнни. — Какъ своеобразно все переводится въ вашей головѣ… Тамъ, гдѣ, мнѣ кажется, сама очевидность говоритъ о торжествѣ идеи, вы видите торжество труда.
— Но это одно и то же, — сказалъ Нэтти.
— Не понимаю, — все съ той же задумчивостью, какъ-будто размышляя вслухъ, продолжалъ Мэнни. — Я думаю, что знаю, что такое идея, и что такое — усиліе, трудъ. Я уже не говорю о томъ объединенномъ трудѣ человѣческой массы, который для васъ какимъ-то образомъ заслоняетъ все, а для меня — просто механическая сила, съ удобствомъ и съ пользой замѣняемая работою машинъ. Но даже интеллектуальный трудъ сознательной личности… Я всегда служилъ идеѣ и всегда господствовалъ надъ своимъ усиліемъ. Оно — лишь средство, она — высшая цѣль. Идея больше, чѣмъ сами люди и все, что имъ принадлежитъ; она не зависитъ отъ нихъ, они подчиняются ей. Для меня это несомнѣнно, какъ то, что я въ полной мѣрѣ испыталъ. Нѣсколько разъ въ моей жизни мнѣ случалось овладѣть идеей, раскрыть истину — цѣною напряженной и долгой работы, мучительной борьбы съ тайною… И когда наступалъ этотъ моментъ, все пережитое сразу исчезало передъ сіяющимъ величіемъ найденнаго; и даже самъ я какъ будто переставалъ существовать. За покрываломъ, сорваннымъ моей мыслью и волей, выступало то великое, необходимое, чего не въ силахъ было бы измѣнить все человѣчество, хотя бы оно объединило для того всю свою энергію: развѣ оно можетъ сдѣлать такъ, чтобы эта идея перестала быть истиной? И если оно не захочетъ признать ее, если откажется слѣдовать ей, она ли пострадаетъ отъ того? Пусть даже исчезнетъ человѣчество — истина останется тѣмъ, что она есть. Нѣтъ, не надо унижать идею! Нужны усилія, чтобы отыскать путь къ ней, нуженъ часто грубый трудъ, чтобы осуществить ея велѣніе. Но эти средства безконечно далеки отъ ея высшей природы.
