Ихтіопольскій рейдъ и весь заливъ необыкновенно оживились. Ежедневно приходило съ моря по нѣскольку большихъ пароходовъ; нѣкоторые останавливались передъ Ихтіополемъ, другіе нѣтъ, но всѣ затѣмъ уходили къ самому концу залива, — туда, гдѣ долженъ былъ начинаться новый каналъ. Съ высоты прибрежныхъ холмовъ, благодаря небольшому разстоянію — десятокъ километровъ — можно было видѣть какое-то движеніе между кораблями и берегомъ; очевидно, они что-то выгружали; что именно, — разглядѣть было нельзя; но это что-то постепенно образовывало гигантскій муравейникъ, который все дальше раскидывался и растягивался по направленію къ горамъ, составляющимъ границу пустыни. Съ огромной быстротой на красновато-сѣромъ фонѣ размножались бѣлыя пятнышки палатокъ въ двѣ полосы съ широкимъ промежуткомъ между ними; двигались и мелькали тысячи черныхъ точекъ; можно было догадаться, что это — человѣческія существа; возникали еще какія-то болѣе крупныя и неподвижныя темныя пятна, — вѣроятно, временныя зданія складовъ, а также большія машины. Въ самомъ Ихтіополѣ стало встрѣчаться много новыхъ лицъ, и говоръ съ чуждымъ акцентомъ часто слышался на улицахъ. Нѣсколько сотъ молодыхъ людей ушло изъ города на работы, гдѣ ихъ принимали охотно и платили очень хорошо. Цѣны на все поднялись и продолжали подниматься, но мало кто огорчался этимъ. Платиновыя монеты, съ ихъ глухимъ звономъ, стали падать на прилавки чаще, чѣмъ прежде простыя серебряныя. Лица торговцевъ и даже большинства рыбаковъ стали гораздо оживленнѣе; но въ то же время какая-то лихорадочная нервность примѣшалась къ ихъ движеніямъ. Много товаровъ появилось въ лавкахъ. Женскіе наряды стали новѣе, ярче; женскій смѣхъ звучалъ громче и рѣзче.
Нэлла имѣла сколько угодно работы. Большую часть дня ее можно было видѣть съ шитьемъ у раскрытаго окна. Ея выраженіе не сдѣлалось веселѣе; но когда она поднимала голову отъ работы и смотрѣла на разстилавшуюся вдаль поверхность залива, тогда въ зеленовато-синихъ ея глазахъ проходила словно далекая греза и какое-то ожиданіе. Пѣсня, тихая днемъ, громче звучала въ сумерки, когда жизнь съ ея шумомъ отъ набережной удалялась въ глубину города, и дѣвушка чувствовала себя свободнѣе.
Иногда у берега неподалеку отъ домика Нэллы приставалъ быстроходный изящный катеръ, и нѣсколько человѣкъ, сойдя съ него, направлялись къ ратушѣ или почтѣ. Во главѣ ихъ шелъ высокій, атлетическаго сложенія мужчина съ сѣрыми, стальными глазами. Обыкновенно эти глаза какъ-будто не замѣчали окружающаго; взглядъ ихъ, устремленный впередъ, къ невидимой цѣли, былъ неподвиженъ. Но однажды нѣжные звуки пѣсни поразили на пути вниманіе человѣка; онъ обернулся и увидалъ Нэллу. Ихъ глаза встрѣтились; она поблѣднѣла и опустила голову. Съ тѣхъ поръ каждый разъ, когда ему приходилось итти мимо, онъ пристально взглядывалъ на красивую работницу. Нэлла не всегда опускала глаза.
