– Преступник тут ты! Вор! – прошипел я и бросился вперед. Андреас не сопротивлялся и убежать не пытался, он просто открыл рот, чтобы позвать стражу, но недооценил меня, ведь я был быстрее….
Одним взмахом своей лапы, я вырвал все его горло и часть шеи вплоть до позвоночника – мгновенно убив игрока. Затем впился в обрубок его шеи и высосал из него столько крови, сколько в нем только было, до последней капли, после чего откинул его уже обезглавленный труп в сторону, где оно быстро начало растворяться. А на том месте, где он лежал, остались лишь несколько лоскутов ткани. Поморщившись от такой добычи, я отправился во внутренние помещения…. И ничего, не смог взять…. Плевать Орбису или нет, но ни один ящик не поддался моей сырой силе, а в свободном доступе я нашел лишь обрезки крысиной шкуры. Сволочь! Ну, погоди! Я с тобой еще не закончил, я вернусь сюда еще, вместе с Наиной, у которой с тобой игровой контракт, она все у тебя вынесет, реально загнав тебя в долги по самые помидоры…..
Стража прибыла через десять минут, после убийства Андреаса, причем, он был уже с ними. Я видел их сидя на крыше в этой темную ночь. Три городских служителя с острой сталью, и чего я боялся? Бессмертный вампир испугался холодного оружия? Трусишка! Я Ворадор, мне не по чину пугаться всякой мелочи. А вот Андреасу теперь придется чаще оглядываться – если я его хотя бы учую, он будет умирать, и я буду стараться, чтобы это было максимально мучительно.
Домой я вернулся за два часа до окончания игровой сессии. Наина встретила меня тепло, и с удовольствием выслушал мою историю, посочувствовав, мне с тем, что я ничего не смог найти и забрать. А я, излив душу милой Неписи, вскрыл себе вену (даже не испытывая никаких эмоций) и предложил ей отпить. Она не спорила, она не отказывалась – вцепилась в меня и лишала сил почти полминуты, после чего упала на пол и не подавала признаков жизни. Я же в последние полчаса, нашел себе крысу и позавтракал в этом мире, а затем вернулся в другой, где проведу очередной пятничный «день Сурка»…. Боже, как же скучно я живу!
Мое первое дитя ночи, ожило примерно в шесть утра с пятницы на субботу. К этому времени она уже была с бледным чистым и красивым лицом, словно отлитым из фарфора, белоснежные зубки отрастили два клыка, точно отлитых из сахара, почти прозрачных, а волосы ее неожиданно стали черными как смола. Сердце ее по-прежнему не билось, но все же в ней что-то изменилось, я ощущал псевдо-жизнь внутри ее тела. А когда ее ярко-желтые глаза открылись, я помог ей подняться и сесть.
