Внезапно Эльзу снова охватило беспокойство. Отчасти поэтому она сразу купила и ручку, а после, выйдя из магазина, прислонив блокнот к стене, крупными цифрами записала на последней странице новый номер телефона. Подписала «Эльза Марин», и, подумав, ниже добавила: «для Ольги и Вадима Сергеевича». Кто знает, может, старый адвокат не записал номер? Пожилые люди не особо умеют обращаться с мобильными телефонами… Эльза подняла голову: наверху на доме красовался четный номер. Вот почему так тяжело дышать. Надо уходить отсюда.
Вроде все, можно идти в театр. Задержав дыхание, и будто перешагнув невидимый барьер, Эльза двинулась за угол и уже оттуда увидела, что у проходной толпились люди. Подойдя поближе, она заметила, что у двери с костюмершей Светой говорили двое полицейских. Обойдя их, Эльза подошла к Николетте, все объяснила ей и вручила блокнот. Дважды показав, где именно записан телефон, Эльза спросила:
— А что случилось-то, откуда столько народу?
— А ты не знаешь, деточка? — Николетта заметно удивилась, и тут же зашептала. — Но я все передам, ты не бойся…
Тут над ухом раздался тихий, но твердый голос:
— Вы — Эльза Марин, актриса?
Она повернулась:
— Да.
— Пойдемте, с вами хотят поговорить.
Эльза удивилась, но пошла следом за полицейским. Он попросил ее подождать и усадил в стоящую на обочине машину. По салону было ясно, что автомобиль не служебный: коврики на креслах отделаны ониксом, на торпеде — дорогая ручка. Она приоткрыла дверь, откинулась на кресло и стала ждать. Что, интересно, случилось в театре? Даже спросить не успела. И Николетта показалась ей такой взволнованной…
Стефан еще раз пролистал блокнот, который ему показала вахтерша. Записал номер телефона и имена: Ольга и Вадим Сергеевич. Сказал Николетте оставить блокнот себе и выполнить все, о чем ее попросили. Кто эти люди? Что на уме у этой женщины? И почему ему всегда с ними так не везет?
Ответ на последний вопрос он искал уже вторые сутки. Актриса Эльза Марин, или, если быть точным, Елизавета Алексеевна Марин, разочаровала его совершенно. Он любил ее без малого восемь лет — с тех пор, как она появилась на сцене городского драматического театра, не пропускал ни одного спектакля с ее участием, и ему, по большому счету, было безразлично — как она играла и как к ней относились остальные. Впрочем, остальные ей постоянно аплодировали, многие — дарили цветы. А он решился сделать это лишь однажды — на прошлой неделе, на премьерном спектакле.
