Мануэла посмотрела на сестру, потом на Эльзу:
— Деточка, не обижайся на нее, она только с виду колючая, а в остальном — прекрасная и светлая. Идем в гостиную, а она пусть кофе сварит, что ли… И покрепче, Элла!
Лицо у матери, и правда, было нежнее, чем у сестры, голос приятнее, волосы чуть длиннее. Но движения были такими же плавными и четкими, осанка — ровной, походка, несмотря на ногу — невероятно легкой.
— Мам, что с ногой у тебя?
Вот так первый вопрос матери, которую не видела семнадцать лет! Его услышала с кухни Элла и расхохоталась.
— Подстрелил ее поклонничек. У нас это семейное: если не мы, так нас. Да, Мануэла?
— Да… И нога болит иногда на погоду, поэтому Элла вместо меня танцует сейчас. Нас никто не отличает, в самом деле.
— Я сегодня, когда ее увидела, поняла, что это не ты. А вчера ваше сходство меня наповал сразило.
— Ты ее тоже шокировала, она вчера выпила полбутылки виски, когда пришла. И все говорила о том, как ты танцуешь. Покорила ты ее. Жаль, что меня там не было. Хотя я бы не выдержала, умерла на месте. Как же я люблю тебя, моя дорогая. Я знала, что мы увидимся, я знала…
— Мам, а что случилось? Почему ты не появлялась?
Это «мам» не просто доставляло ей удовольствие, это была целая гамма неведомых эмоций. Оно обрушивалось, опьяняло, увлекало, казалось чудом.
— Это так непросто. Я встречалась с одним человеком, когда приехала сюда с вами, и он хотел меня увидеть… В общем, мы не очень удачно придумали с этим заплывом. А потом он меня просто не отпустил. После Алеша, твой отец, подал в суд, и меня объявили умершей. У меня даже документов нет, я прав ни на что не имею. Меня нет как бы, понимаешь? Ни работать не могу, ни поехать никуда. Но танцевать очень хотелось, и придумались эти выступления во дворах. А тогда с этой стрельбой я еле ноги унесла — чуть не прокололись мы. В любом другом случае меня можно было предъявить как Эллу. Но в тот раз она была в отъезде, и документы были у нее с собой, а тут я с простреленной ногой в больнице. А за обман и за то, что живешь без документов, в тюрьму сажают. Мне туда не хотелось… Так что я даже по городу редко хожу. Только потанцевать и обратно, и то — чаще на такси.
— О боже, неужели нельзя документы восстановить как-то? Почему обязательно тюрьма?
— Здесь это сделать невозможно. Элла узнавала, и другие говорили… Вот и пришлось мне издалека смотреть на тебя, моя девочка.
— Я поговорю со специалистами, узнаю, как все это можно устроить.
