Читая Пушкина | страница 3

Показательно, впрочем, не только то, что Моцарт говорит о Сальери, но и то, что Сальери говорит о Моцарте:

И этим словам Пушкина мы имеем соответствие в словах, но уже не Платона, а Гете, который, как нам об этом сообщает Эккерман, сказал: «Демоны, чтобы подразнить человечество и посмеяться над ним, выдвигают отдельные личности, которые столь привлекательны, что всякий стремится сравниться с ними, и так велики, что никто до них не может достигнуть… Так демонами выдвинут Моцарт, как нечто недостижимое в музыке».[3]

Приводя эту цитату, я, разумеется, не хочу сказать, что ею в какой-либо степени «навеяна» мысль Пушкина. Нет, это просто литературная параллель, но какая примечательная! И как знаменателен этот переклик гениев: и Гете и Пушкин об одном и том же лице и в одном и том же году, друг от друга совершенно независимо, высказываются столь сходно.

В компилятивном сборнике «Пирующие софисты» древнегреческого писателя Афинея (III в.) имеется забавный рассказ о том, как врач царя Филиппа Македонского Менекрат возомнил себя богом. Филипп, узнав об этом, пригласил Менекрата на пир, окружил его божескими почестями, но не предложил ему никакой пищи, так как боги де в ней не нуждаются. Менекрат ушел с пира в крайнем негодовании.[4] Не этот ли рассказ вспомнился Пушкину, когда он вложил в уста Моцарта и Сальери следующие реплики:

Сопоставление стихов Пушкина с рассказом из сборника Афинея тем более оправдано, что сборник этот на французском языке имелся в библиотеке Пушкина и из него Пушкин заимствовал и перевел несколько стихотворений. В литературе о Пушкине уже отмечен ряд текстов из сборника Афинея, использованных Пушкиным.[5] К этим текстам следует добавить еще неотмеченный рассказ о Менекрате.