— Ты понимаешь, что ранить короля — государственная измена? — тихо спрашиваю я.
Возможно, все же сегодня я подерусь. Она протягивает руку и гладит меня по щеке.
— Ну же, Десмонд, умей проигрывать. Пророчества не приходят добровольно, — пока она говорит, моя кровь на коже начинает шипеть. Прорицательница собирает плату.
Неохотно я отпускаю женщину. Она потирает шею, смотря куда-то вдаль.
— Твоя пара почти сведет тебя с ума еще до вашей встречи, и даже больше, когда найдешь ее.
Взгляд пророчицы снова становится ясным. Она отступает, и я думаю, что это от беспокойства, пока не понимаю, что она уходит.
Я шагаю за ней.
— Подожди, и это все?
Я касаюсь заживающей раны на шее. На этот раз я дал ей гораздо больше крови, так что она должна дать пророчество больше, чем из одной фразы. Особенно не то, что я и сам мог бы сказать.
Она озадаченно смотрит на меня.
— Неужели я разочаровала тебя, мой король? — она едва заметно приподнимает уголок губ.
Мне хочется встряхнуть пророчицу.
— Это не пророчество, — рычу я.
— О, но это оно и было, — возражает она, — просто не его ты хотел. — Она награждает меня насмешливым взглядом. — Думал, что ее будет легко найти? Что каким-то образом судьба должна легко свести вас, потому что ее жизненная нить намного короче нашей? — Она касается моей груди, прямо там, где под плотью и тканью бьется сердце. — Любовь стоит даже больше, чем власть, даже больше, чем месть или ненависть. — Пророчица опускает руку и отходит. - Надеюсь, ты найдешь ее. Удачи, мой король, — говорит она, и я думаю, что именно это она имеет в виду. Она исчезает в лесу. И я остаюсь ни с чем.
174 года назад
Я поправляю странную одежду, глядя на свое отражение в одном из зеркал, стоящих в дворцовом зале. Мой наряд намного грубее тех, к каким я привык. Я практические чувствую мозолистые руки и часы труда, которые уходили на прядение, затем на ткачество, покраску, крой и шитье.
Одежда напоминает о времени, когда я едва сам не рвался по швам от переполняющей меня силы.
Я слышу тихий звук шагов по коридору.
— Десмонд! — окликает меня женщина фейри.
Я оглядываюсь на Харроуин, дворянку с розовыми щеками и блестящими губами, направляющуюся ко мне. Я тру рукой рот. Не надо было спать с дочерью генерала. Но в свою защиту могу сказать, что она должна была понять — все они должны понять — что я могу лишь поразвлечься одну-две ночи. Вот только каждая женщина верит, что именно она другая. Что она — фейри, которая избавит подлого Короля Ночи от дурных привычек. Что она наденет корону и будет вынашивать его детей.
