Тем не менее настроение у него было бодрое, он все время шутил и острил, чем успел завоевать любовь соседей по палате, и теперь за ним следом бегал совсем юный боец с рукой на перевязи, взирающий на него буквально глазами обожателя. Парнишке для выздоровления, видимо, очень требовалось видеть рядом пример человека стойкого и неунывающего, и он нашел его в Борисе Павловиче.
— Сашка, ну дай побыть вдвоем с женой, — просил его Борис Павлович, когда они вышли в парк при госпитале. — Погуляй в другом месте.
— Не уйду, Борис, я же твоя собака, — парень имел дефекты речи, так что вместо «собака» у него получалось «хобака». Борис Павлович отныне так его и называл.
Сад, высаженный до войны Яковом Алексеевичем, словно почуял, что его плоды больше не достанутся фашистам, и в 1944 году дал обильный урожай. На некоторых деревьях он появился впервые и отличался особой крупностью. Всей этой роскоши Прасковья Яковлевна много привезла выздоравливающему. А также достала свежего липового меда, хорошо помогающего при воспалениях.
Теперь каждое воскресенье Борис Павлович видел жену и дочь, угощался сытными домашними блюдами, ел много свежих овощей и фруктов. Он видел тот мир, который не чаял увидеть в момент ранения, когда понял, что с ним случилось. И насыщал легкие воздухом, что тогда ему не удавалось сделать. Он ходил, грелся на солнце и пил воду! Это была несказанная роскошь, которая раньше не замечалась, а теперь он стал замечать и ценить ее. Смерть еще раз попыталась накинуть на него свой аркан, и опять отступила.
И все же до полного выздоровления было далеко. Для излечения травмированных тканей, тем более с учетом пробитой грудинной кости, отпущенного медиками времени явно не хватало — требовался долгий период реабилитации, щадящего режима, чередования дозированного труда и отдыха. Прасковья Яковлевна это понимала, но что она могла сделать, если еще полыхала война и раненым солдатам после лечения полагалось возвращаться на фронт, где не было легкого труда. Просто старалась посильно помочь мужу в укреплении общего состояния.
Через четыре месяца настал день 6-го октября, когда Борис Павлович был признан здоровым и отправлен в расположение части. Конечно, состояние его еще оставалось далеким от желаемого, и нести полную боевую нагрузку для него было бы губительным. Слава Богу и советским военачальникам, которым были присущи человечность и рачительное отношение к бойцам. И Бориса Павловича после госпиталя не послали под пули, а предложили поступить на учебу для приобретения военной специальности. Он, конечно, согласился, ибо понимал, что этим милосердием его спасают. Милосердие вообще надлежит принимать с благодарностью, ибо иначе оно иссякнет в людях.
