В семье Марии и Никифора родилась дочь Оксана. Повзрослев и проявив свой характер, она получила от односельчан прозвище Майорша. Вот эта-то Оксана (далее идут слова Прасковьи Яковлевны») «...вышла замуж за Семена — первого сына бабы Цетки от Махно, старшего брата горбатого Ивана — и родила двойню: мальчика и девочку. Опять же их моя бабушка Фрося на свет принимала. Дети были слабенькие, поэтому девочка вскоре умерла, а сын Александр выжил. Это известный в Славгороде Сашка Заяц. Позже Оксана родила Майю, девушку слегка странную... сельскую простушку... С детским умом она была. Несчастная наследственность от Махно на Семене сказаться не успела, он погиб на войне в 23 года. А дети его... сама знаешь».
Получается, если Мария была Прасковье Яковлевне родной теткой, то Оксана — двоюродной сестрой. Значит, дети Оксаны приходились ей двоюродными племянниками. Да, иногда в их отношениях чувствовалось родство.
Александр Семенович, за которым закрепилось прозвище Заяц, всю жизнь страдал больной печенью, женатым не был, впрочем, как не был и бабником, детей не оставил. Был он замечательно привлекательным внешне, высоким, стройным, гибким и очень умным, начитанным. А еще он был очень юморным — рядом с ним все покатывались от хохота. Добродушный его характер, незлобивость привлекали к нему симпатии, земляки его любили.
Будучи в выпускном классе, младшая дочь Прасковьи Яковлевны перенесла тяжелую болезнь печени, после чего обязана была раз в полгода являться в больницу для обязательного диспансерного осмотра. Однажды она встретились там с Александром Семеновичем, и он очень участливо отнесся к своей троюродной сестричке, долго делился опытом болезни, учил, как с этой нею жить, как соблюдать диету. Говорил мягко, убедительно, подбадривающе.
Характерно, что Александр Семенович по причине слабого здоровья всю жизнь работал весьма умеренно, щадяще, словно для вида, а жил безбедно и припеваючи: постоянно лечится на водных курортах, хорошо одевался, ездил по театрам, разборчиво питался, что тоже стоило денег, вообще многое позволял себе. Например, он не стригся у местного парикмахера, а ездил для этого в город, к особенным мастерам, и те из его прекрасных вьющихся волос делали просто загляденье, а не прическу. Он работал на заводе, как и Борис Павлович — вот откуда нам известны эти детали. Борис Павлович рассказывал дома, что в трудовом коллективе образ жизни «этого чудака Зайца» вызывал разговоры. И объяснял их тем, что «хоть и негоже считать чужие деньги, но очень небезынтересно всем знать, где они у Зайца берутся».
