Да, взять свое начало от такого предка — невелика честь, гордиться нечем.
Дальше сказано, что у сына и внука самого Авраама, Исаака и Якова, одна за другой были попытки вернуться в Ур Халдейский, как можно предположить, на том основании, что они не ответственны за поступки Терраха. Но не тут-то было! Самое большее, что им позволили сделать, это взять себе оттуда жен. Большего они не добились. Неизвестно, как долго это продолжалось, что потомки опального скитальца из поколения в поколение шли на поклон в Ур Халдейский, но так и не смогли изгладить то, что когда-то исторгло оттуда их род.
Так не есть ли миф об исходе Авраама из Ура продолжением повествования о первородном грехе? В мифе рассказано, как родилась алчность, а в жизнеописании Авраама говорится о том, как она крепла в людях, развивалась и внедрялась в жизнь, к чему привела, как распространила миазмы и по сию пору вредит людям жить счастливо.
Да, есть над чем подумать...
Только после всей этой прелюдии, после разрастания узурпаторского племени Авраама, возникли евреи... Итак, на самом деле все это — страницы вавилонской истории.
И коль уж история евреев, освященная пришествием Христа, принадлежащего вечности, так важна для человечества, то история Вавилона еще важнее, как исток и предшественница событий Святого Писания.
***
Так у Гордея возник замысел изучить и передать Глебу его историческое наследие по материнской линии, показать кое-что оставшееся от него, дабы сын его знал себе цену, понимал, сколько много у него есть от прежних времен, что заложено в нем великими предками, чтобы гордился собой.
И опять планировал Гордей поездки по достопримечательным местам, готовился к встрече с ними, изучал сведения о них. Готовил и Глеба к тому же, рассказывая мифы и сообщая знания из светской науки.
Глеб рос красивым парнем, почти копией Гордея, но копией восточного типа — был смугл лицом и черняв кудрями. Он с каждым годом вытягивался вверх и видно было, что, не в пример ассирийской родне, будет высоким и крепким.
Итак, что ему досталось от предков по материнской линии?
Начали с Вавилона, что некогда располагался на реке Евфрат, в ста верстах к югу от Багдада. Теперь там неподалеку был город Хилла{14}. Туда и отправились.
Перед поездкой все, кто в нее собирался, изучили халдейские древности, берущие свое начало от шумер.
— Шумеры в Халдее, а от халдеев и во всей Месопотамии, были почитаемы, как боги, спустившиеся с небес на землю, — рассказывал присутствующим Гордей, — а шумерский язык был у них священным, языком высшей просвещенной знати, ученых и жрецов. Памятники шумерской письменности бережно сохранялись в библиотеках и через тысячи лет после того, как последние шумеры из‑за своей малочисленности растворились в халдейском населении и исчезли с лица земли. Богатая литература Вавилона, как видно из дошедших до нас источников, была абсолютно основана на шумерской традиции.
