Мы с некромантом переглянулись.
И вправду, кому же мы отдадим такую няшку? Уж точно не Дашке. И явно не богине жизни.
— Но если вам нужно в тот мир, то я вас отправлю, — продолжила она. — Все-таки дракончика с вами нет, я его найду, а если вы умудритесь поменять прошлое — то все может измениться и тогда это не будет иметь значения. Вот только выбраться оттуда — почти невозможно. Просто знайте это.
— Один раз я уже оттуда выбирался, — буркнул Сентемар. — Отправь нас.
Это что, он решил оставить дракончика здесь? Я покосилась на него, а он, незаметно для Ренсемины, подмигнул мне, будто бы говоря, что все хорошо. Кажется, мне придется ему довериться. И почему он сразу не рассказал мне что задумал?
Мы пошли по темным, исписанным рунами коридорам министерства.
— Вы хотите стать моими рабами? — навстречу вышел лысый большеухий кот. Никогда не любила сфинксов.
Кажется, он понял это по моему выражению лица.
— Вот и вы туда же. Фу-у-у. А я не хуже других! И мурлыкать умею, и на руках сидеть. А рабы от меня бегут. Осталось только пить валерьянку и нюхать мяту.
Стало жаль котика. Пусть и внешне мне он не особо нравился.
— Он раньше пушистым был, — сказала Ренсемина. — Наказание отбывает самый искусный сметанно-сосисочный вор в городе.
Навстречу прошел молодой парень в красном балахоне, но без маски. Приблизившись ко мне он снял капюшон. Был парень некрасивым — мало что низкорослым, так с носом-картошкой и россыпью веснушек по всему лицу.
— Вы же смерть? — внезапно усмехнулся он, осмотрев меня с ног до головы. — Вы так прелестны! Все, начинаю курить, хочу быть поближе к Смерти.
Сентемар покосился на него так, будто вот-вот собирался полезть в драку.
— Ультен, уйди! — рявкнула ему Дашка. — Не обращайте внимания. Его хомяк секса недавно укусил.
Вслед за Дашкой мы свернули в большой зал, посрели которого зачем-то был холм. А когда холм открыл глаза, я увидела, что ничерта это на холм. Глаз было шесть. Морды были собачьи. Цербер.
Он поднялся, всмотрелся в нас. Ну и махина! Размером со слона. Небось, собачьего корма на него не напасешься.
— Фу, Снежок, — приказала ему Дашка.
— Я не Снежок…
— Будешь Снежком, пока не научишься правильно себя вести.
Пес только облизался тремя головами одновременно.
Снежок. Интересно, страдает ли этот пес от комплекса неполноценности? Он долго смотрел нам в спину. Мы же прошли в небольшую, едва заметную дверь, в центре которой была непонятная штуковина, напоминающая множество соединенных колец. Некоторые из них были маленькие, другие большие. И все они двигались, перелетая друг к другу по воздуху. А посредине этой конструкции горел небольшой синеватый огонек. Больше в комнате ничего и никого не было. Ни мебели, ни окон. Пустота. Хоть сама комната была не из маленьких.
