— Преврати меня, — предложил Сентемар. — С индюком ведь получилось.
— Птица после всего жива осталась? — спросила я у драконенка.
— Да. Это петух был. Только он сразу же за курами бегать начал как ошпаренный.
Вот тебе и жезл удовольствий.
Ладно, надеюсь, Сентемар не сойдет с ума после этого. Пока что он стоял и улыбался. Будто бы ему самому было интересно что произойдет. Как там я тогда его превращала? Мы целовались и…
И он меня клюнул.
Я приблизилась к нему, заглянула в глаза. Он уже понял, что сейчас будет. Сам начал меня целовать. Обхватил сильными пальцами талию, коснулся бедер. Только сейчас я вспомнила, что за всем смотрит Вечный. Забрать бы его. Мал еще.
Время шло, а перьями некромант все не обрастал, да и клюв у него не появлялся. Да что такое? Неужели в этом мире моя магия не работает? Согреться вроде вышло…
Открыв глаза, бросила взгляд на драконенка. Тот едва сдерживал смех.
Вот же проказник!
— Ты что-то сделал?
— Папа с мамой должны целоваться, — захихикал он. — А мне надо учиться накладывать заклинания с помощью хвоста.
Только теперь я заметила белый, чешуйчатый хвост за мальчиком. Необычная картина, но чем-то приятная. Хвост щелкнул по земле, мальчик засмеялся, а Сентемар крикнул ку-ка-ре-ку. Кажется, сработало. Вот только некроманта было немного жалко.
* * *
— Опять я вам нужна? — послышался голос сверху. — Ну что за…
Статуя повернула голову, посмотрела на меня, на каменном лице показалась злобная гримаса. Никогда не видела эмоции у статуи.
— А вам что надо? Хотите пополнить ряды моих слуг? Надо же, сама смерть пришла к богине жизни приносить ей клятву! Если уж это случилось скоро исчезнет бюрократия, на деревьях начнут расти секс-игрушки, а налоговые инспекторы вернутся в естественный вид баранов.
— Вообще-то уже растут. Банан называется, — ответил Сентемар. — И барана-налоговика недавно видели.
Он все еще был в обличии петуха, чистил перья клювом, но периодически поднимал голову и что-то говорил.
— Нам нужно поговорить с тобой лично, а не через статую, — сказала я.
— Лично? — хмыкнула она. — Никто не говорит со мной лично. Даже не потому, что я не хочу. Раньше любила являться к симпатичным мальчикам. А потому что этот придурок, божок судьбы, запер меня. И теперь я могу просыпаться только когда ко мне взывают. Как выберусь — устрою ему сладкую жизнь. Он у меня веками в теле червяка жить будет! Так что вам надо?
— Вообще-то поговорить с тобой лично! — настояла я.
— Говорю же, не могу. Проклятие.
