— Да, она бы раздула из этого целую трагедию.
— Нет, это не для нее. Я даже не помню, почему мы стали дружить. Нет, это просто… жизнь, наверное. Моя жизнь.
Я отворачиваюсь и вздыхаю.
— Расскажи мне об этом.
— Мне жаль, что я в последнее время обращалась с тобой как стерва, Пет. Я хотела рассказать тебе, действительно хотела. Но…
— Все нормально. Я понимаю, — ненавижу это признавать, но мне полегчало.
Мы так и сидим, уставившись на тучи, которые проплывают над головой.
— Так что там с твоим желанием удалить чип? В смысле, это возможно сделать?
— Вроде есть клиника, где это можно сделать. Это не так легко, как поставить его. Но ничто не вечно, ведь так?
— И ты собираешься сделать это?
— Наверное — это странно. С того момента, как я получила чип, у меня такое ощущение, будто я уменьшаюсь, теряюсь среди всех этих голосов. Я не знаю, что я действительно думаю о разных вещах. Ну, знаешь, какое мнение именно у меня, — она прижала руку к груди. — Я тянусь во все стороны и истончаюсь. Как человек-блин, — она опять смеется, и на этот раз, это больше похоже на ее настоящий смех. — Но может это просто я такая? Мама всегда говорила, что я противоречива.
— Почему ты его не выключишь? Тогда когда тебе станет лучше, ты сможешь вернуться, — у меня в голове не укладывается, что кто-то может захотеть отключиться от Глазури, особенно когда знаю, что у меня нет доступа. Как у Этана.
— Да, но тогда все вернется обратно. У меня нет силы воли, — она вздрагивает и обхватывает себя руками.
— Ты хочешь вернуться ко мне? — говорю я, вставая. — Хотя, там будет Зизи, она работает над каким-то большим проектом.
— Она не разозлилась из-за твоего побега?
— Нет, я сказала ей, что таким образом я выражала несогласие со старыми моральными институтами, или что-то вроде.
— Твоя мама классная.
— Хм. Слишком классная.
— Я должна вовремя прийти домой, или мама вызовет полицию.
— У нас все еще есть пара часов. И я до конца жизни сыта полицией.
Она берет меня за руку, чтобы встать, а затем обнимает меня.
— Каково это, быть под арестом?
Ее глаза зажигаются веселым огоньком, и я понимаю, что уже очень давно не видела ее такой.
Мы идем домой, и я развлекаю ее историей о моем почти удавшемся побеге и заключении.
— Этан как будто был пьян.
— Не знаю. Он был немного странный.
— А ты что, нет? — Она подталкивает меня в бок своим острым локтем.
— Эй, я не странная.
— И правда. И вообще, немного странности тебе бы не помешало.
— Ну, он не настолько странный, как, скажем, Барбара Дженкинс.
