— Интересно узнать.
— А потому что из девушки я сделал женщину, — почти торжественно заявил Захар.
— Ты тщеславен, — отметила Инна. В ее голосе не было никаких оттенков, простая констатация факта.
— Не без того. Ведь наш мир движут честолюбивые люди, остальные идут в прицепе, — сдержанно заметил Захар. — Просто люблю быть всюду первым. Ладно, что мы говорим о каких-то глупостях. Может, ты хочешь шампанское?
— Не откажусь, — согласилась девушка.
Она села на диван и укрылась легким покрывалом. Получилось что-то похожее на греческую тунику. Захар поднялся и, не стесняясь собственной наготы, подошел к столу и разлил шампанское в бокалы. От его внимания не укрылось, какими глазами оценила его фигуру Инна — быстро и одновременно очень цепко. Так смотреть может только опытная женщина, искушенная прелестями разврата, и только небольшое красное пятно на покрывале свидетельствовало, что это не так.
Захар сел рядом, слегка приобняв Инну. Все слова казались излишними, а потому следовало помолчать. Даже выпили без тоста, лишь слегка соприкоснувшись бокалами.
Пустые бокалы поставили рядом, на пол.
Захар предпринял попытку прижать к себе Инну покрепче и продолжить начатое, но неожиданно натолкнулся на уверенное и крепкое сопротивление девушки.
— Не надо, — виновато произнесла она, — у меня там все болит.
— Понимаю. — Голос Захара звучал почти виновато.
— Я сейчас приду, мне надо в душ, — тихо произнесла Инна и, прижав к груди покрывало, заторопилась в ванную.
Раздался плеск воды. Совсем неожиданно он подействовал на Захара убаюкивающе. Сон навалился на него тяжелой плитой. Теперь у него не оставалось сил, чтобы даже пошевелиться. Не сопротивляясь более желанию, он сомкнул веки, успев подумать о том, что так бездарно прошел сегодняшний день и вместо долгожданной ночи любви пришлось уснуть на краешке дивана.
…Захар проснулся оттого, что в его глаза ударил свет. Некоторое время он пытался противостоять его бесцеремонному вторжению, но солнечный поток навязчиво проникал даже через крепко сомкнутые веки.
Открыв глаза, он увидел сидящего в кресле Шибанова. Гриша неторопливо и с большим изяществом пережевывал куски буженины.
Неприкрытый, Захар чувствовал себя в присутствии Шибанова необычайно глупо. Поднявшись, опрокинул бокалы на пол (ладно, не разбил!), Гриша как будто не замечал его пробуждения, даже не глядел на него, а с аппетитом продолжал свою трапезу. Создавалось впечатление, что он явился в эту квартиру лишь для того, чтобы покушать.
