Именно в это время и позвонил патрульный Иоханан Жебрак. Трубку поднял инспектор Хутиэли, внимательно выслушал сообщение, никак его не комментируя, и сказал:
– Я сам вышлю бригаду, вы только фиксируйте ситуацию.
Положив трубку, инспектор обратился к Берковичу, принявшему наконец решение – ехать домой и принять ванну:
– Борис, ты куда собрался? Поедешь в клуб «Аялон» на Бен-Иегуде, там убийство. Один бандит убил другого – наверно, наслушался наших с тобой рассуждений об израильском Чикаго.
– Перестрелка? – деловито спросил Беркович, мгновенно распрощавшись с вечерним свиданием.
– Разберешься на месте, – сказал Хутиэли.
На месте преступления уже собралась толпа. А как иначе? Час пик, улицу перегородили, транспорт пускали в объезд, пробка растянулась чуть ли до улицы Жаботинского, у клуба «Аялон» собралось больше народа, чем было даже в самые лучшие для этого заведения ночи. Днем клуб не работал, открывался в восемь вечера, и это позволяло надеяться, что, кроме бандитов, в разборке никто не пострадал.
Когда Беркович вошел в помещение, эксперт Брон уже успел фиксировать положение трупа и разрешил санитарам унести тело.
– Убит выстрелом из пистолета «беретта», – сказал эксперт Берковичу. – Стреляли с расстояния в два-три метра, пуля попала в левое ухо и вошла в мозг, смерть наступила мгновенно.
– Убитый – Ник Балаев, прибыл в страну четыре года назад, – вступил в разговор патрульный Жебрак. – Вот его удостоверение личности. Собственно, я и сам его хорошо знал, он тут все время околачивался. Пьяница и драчун.
– Русский мафиозо? – иронически поинтересовался Беркович.
– Какой еще мафиозо? – удивился патрульный. – Просто пропащий человек. Жертва дешевой израильской выпивки.
– А убийца? Вы его задержали?
– Он и не скрывался, – сказал Жебрак. – Это Яаков Рон по кличке «Лапа».
– А! – воскликнул Беркович. – Израильский мафиозо!
– Какой еще мафиозо? – с подозрением спросил патрульный. Не зная о разговоре Берковича с Хутиэли, он решил, что сержант над ним просто смеется. – Какой мафиозо? Завстегдатай клуба, его я тоже знаю. В отличие от Балаева, женат, двое детей, работает охранником, разрешение на ношение оружия имеет. Утверждает, что стрелял в Балаева в порядке самозащиты.
– Значит, примерный семьянин?
– Ха-ха… Тот еще тип. Он в подсобном помещении, там бармен, он был свидетелем. И двое полицейских, естественно.
– Отлично, – сказал Беркович. – Поговорю с обоими.
В подсобном помещении было, пожалуй, уютнее, чем в зале. В одном конце комнаты сидел за длинным столом мужчина лет тридцати с грубыми чертами лица, в другом конце – в кресле у стены – развалился с равнодушным видом еще один человек: седой, одетый в черные брюки и белоснежную рубашку, наверняка это и был бармен, свидетель убийства.
