– Все, – произнес Беркович, когда за Гореликом закрылась дверь. – Я знаю решение.
– Ну-ну, – заинтересованно сказал Хутиэли.
– Хомицер не убивал Баркана, он лишь придушил его немного, а тот умер от сердечного приступа.
Речь шла о двадцатилетней давности деле об убийстве Давида Баркана, первом деле, которое в свое время распутал молодой еще Хутиэли.
– Молодец, – уважительно произнес инспектор. – Сорок минут! Мне понадобилась неделя, чтобы сделать такой же вывод.
Беркович не успел поблагодарить за похвалу – зазвонил телефон, и Хутиэли поднял трубку. Выслушав собеседника, инспектор помрачнел.
– Сейчас мы выедем, – сказал он. – Да, вдвоем: я и сержант Беркович… Поехали, Борис, по дороге расскажу, что случилось.
– Ты слышал о боксере Иоханане Пинскере? – спросил Хутиэли Берковича, когда полицейская машина под звуки сирены выезжала со стоянки.
– Конечно, – кивнул сержант. – Полуфиналист европейского кубка.
– Только что его нашли мертвым на его вилле в Петах-Тикве.
– Убийство? – воскликнул Беркович. – В Пинскера стреляли?
– Почему ты решил, что в него кто-то стрелял? – удивился инспектор.
– Хотел бы я посмотреть на того, кто посмел бы броситься на Пинскера с ножом или, тем более, – с кулаками!
– Я тоже хотел бы посмотреть, – пробормотал Хутиэли. – Нет, в боксера не стреляли. Убит он именно ударом – прямым в челюсть.
– Невозможно! – вырвалось у Берковича.
– Только без поспешных выводов, – поморщился инспектор. – Подожди, посмотрим на тело.
На тело они посмотрели полчаса спустя, когда, прорвавшись сквозь несколько пробок, прибыли наконец на место происшествия. Виллу боксер приобрел недавно – по всему было видно, что пространство еще не обжито владельцем. В небольшом палисаднике Беркович увидел строительный мусор, на входной двери можно было разглядеть несмытые потеки краски, попавшие со стены. Внутренняя планировка отличалась от обычной. Огромный алон был поделен на две части непрозрачной стеклянной перегородкой, в которой недавно была стеклянная же дверь. Сейчас двери не было – осколки стекла оказались разбросаны по всему салону, а в самой гуще осколков лежало мертвое тело боксера Пинскера. Боксер лежал на спине, раскинув в стороны руки, широко раскрытые глаза удивленно смотрели в потолок. Пинскер действительно получил крепкий удар в лицо – подбородок был разбит, а из уголка рта вытекала струйка крови. На мертвом боксере был замечательный спортивный халат – судя по всему, японский, с изображениями экзотических птиц. Прибывший вместе с Хутиэли и Берковичем эксперт-криминалист Арье Брон опустился над телом и осторожно перевернул его.
