– И вы выбрали полицию, – с удовлетворением констатировал Беркович. – Скажите, господин Ашкенази, вы хорошо знаете садовника?
– Конечно! Он работал у нас лет десять! Никаких замечаний, отличный работник, мы ему хорошо платили, посмотрите, какой у нас сад, какие цветы, как ухожены все деревья! Розен дневал и ночевал в саду.
– Где он живет?
– Где-то в Нетании, – пожал плечами Ашкенази. – Почему вы спрашиваете? Полиции известен адрес, там ведь уже был обыск…
– Покажите мне, пожалуйста, кабинет отца, – попросил Беркович. – Это ведь на нижнем этаже, верно?
– Да, и окна выходят в сад. В кабинет можно пройти из сада, там есть дверь.
– Ясно. Значит, нет ничего удивительного в том, что ваш отец, захотев отдать кому-то на хранение завещание, обратился именно к садовнику, работавшему под окном.
– Ничего удивительного, – повторил Ашкенази. – Отец хорошо знал Розена, часто говорил с ним о растениях… Ничего удивительного.
Кабинет миллионера оказался небольшим, но светлым, широкое окно выходило в сад, за окном покачивались на ветру стройные молодые ели – растения, не очень-то типичные для Израиля. Беркович подошел к окну, открыл его, ветер ворвался в кабинет, на столе зашуршали бумаги.
– Прикройте, – сказал Ашкенази, – здесь сейчас все улетит…
Беркович послушно закрыл окно и повернулся к миллионеру.
– Мы, конечно, будем искать этого Розена, – сказал он, – и, если ему не удастся сбежать за границу, посадим за решетку. За шантаж он может получить до пяти лет.
– Очень оптимистическое заявление, – буркнул Ашкенази. – Меня больше интересует не Розен, а завещание.
– Не думаю, – задумчиво протянул Беркович, – что такое завещание вообще существует. Садовник хотел выманить у вас два миллиона, а потом сбежать. То, что вы обратились в полицию, спутало ему карты. Он был уверен, что вы заплатите, потому что… Скажите-ка, господин Ашкенази, между вами и отцом были в последнее время какие-то серьезные разногласия, из-за которых он действительно мог принять решение лишить вас половины наследства?
– М-м… – пробормотал Ашкенази, – в том и проблема… Моя вторая жена, Михаль… Впрочем, это внутрисемейная история, о ней мало кому было известно…
– Садовник мог знать?
– Розен? Мог, он вечно околачивался возле дома, мог слышать… Да что там, отец сам в порыве гнева мог рассказать ему, что терпеть не может Михаль и готов ее убить, не то, что лишить денег…
– Ясно, – сказал Беркович. – Именно поэтому вы Розену и поверили. Ваш отец действительно мог… Но все равно, я уверен – второго завещания не было.
