– Значит, намекнул?
– У Дрэйка действительно дела.
– А потом что будет? Ещё дела? Знакомые, которых надо срочно проведать? – и Дрэйк легко согласится? Уедет в свой загородный дом, в свою холостяцкую берлогу в деревне, где всё общество, не считая местных жителей, – мотоцикл да утки на реке?
– Шель, давай обсудим это как-нибудь попозже, – заметил Нордан, адресовав Лиссет быструю вежливую улыбку.
– Ну что вы, не стесняйся, продолжайте, – возразила лисица. – Мы почти что одна семья, так что можете ругаться так, как если бы меня здесь не было.
– Что-то в моей семье многовато сомнительных родственников, которым лучше жить отдельно и желательно подальше, – парировал мужчина.
– Лиса! – донёсся с лестницы голос Бевана. – Не могла бы ты спуститься? Оборотень желает видеть тебя.
– Меня? Зачем? – удивилась Лиссет.
– Он не сказал, а я телепатией не владею. Но он так просил, что я не смог отказать.
Лисица развернулась, собираясь выйти, и я принялась торопливо выпутываться из одеяла.
– А ты куда? – тем не менее, Нордан встал, помог мне выбраться из постели. – Я думал, за эти годы ты достаточно насмотрелась на оборотней.
– Да, тебе лучше не выходить к нему, – поддержала мужчину подруга. – Мало ли, вдруг почует на тебе запах некоторых чересчур озабоченных?
– Я не собираюсь выходить к господину Игнаси, – покачала я головой. – Я всего лишь спущусь вниз.
Беван уже в гостиной, окна которой выходят во двор, стоит чуть сбоку от оконного проёма, приоткрыв одну створку. Я встаю позади мужчины, вижу, как Лиссет пересекает двор, как Эрин наблюдает пристально за приближающейся лисицей. Защитный полог не пропускает посторонних, и незваному гостю приходится довольствоваться ожиданием фактически на улице, по другую сторону двери в створке ворот. Едва Лиссет подошла к визитёру, как тот улыбнулся приветливо, заговорил. К сожалению, с такого расстояния я слышу только голоса, но не различаю фраз, слов.
– Он же не может почуять нас оттуда? – спрашиваю шёпотом.
– Нет.
– Ты слышишь, о чём они беседуют?
– Да. Он поприветствовал Лису, рассыпался в комплиментах, уверяет, что ночами не спит, вспоминая красу её несравненную да прелесть неписаную…
– Действительно так сказал? – усомнилась я.
– Примерно, – пояснил Беван.
– Они оба оборотни, и Лиссет три года провела со мной практически в ссылке, пожертвовав ради меня всем, что у неё было, – ради, по сути, малознакомой тогда девушки, ради той, с кем она почувствовала родство душ. – Мне кажется, она заслужила право на счастье.
