– Почему все пытаются меня споить?
– Потому что у тебя такой благочестивый вид, что сразу хочется сбить тебя с пути истинного.
– Вот спасибо, – тем не менее, я сделала глоток и сразу закашлялась, чувствуя, как жидкость, крепкая, горькая, обожгла горло.
Беван с усмешкой забрал у меня флягу, глотнул сам. В свете фонаря я вдруг заметила тонкую золотую цепочку, обмотанную вокруг мужской ладони. Беван перехватил мой взгляд, повернул руку, раскрывая ладонь. Маленькая, искусно выполненная золотая подвеска в форме бутона розы.
– Семьдесят девять лет назад в Афаллии на каком-то очередном дурацком маскараде, которые в те времена устраивались повсеместно и пачками, я встретил девушку. Она представилась Розой, хотя мы оба понимали, что она соврала. Мы провели вместе мало времени, она уехала до полуночи, и я так и не увидел её лица без маски. Этот кулон принадлежал ей. Цепочка порвалась, и Роза, скорее всего, даже не заметила, как потеряла его. После империи я часто жалел, что не спросил Дрэйка или Норда, на что это похоже – когда встречаешь не просто случайную женщину, одну из многих, а свою женщину. Как понять, что она именно та, которую назовёшь своей парой.
– Норд говорил, что нашёл меня по запаху.
– Она пахла шиповником. И с каждой минутой, проведённой рядом с ней, запах становился сильнее. Позже я пытался её разыскать, конечно, втайне от братства, но то оказывался слишком далеко от Афаллии, то партия требовала полного в неё погружения, то одно, то другое. Как оно обычно бывает? – новая усмешка, и я слышу печаль, разочарование, горечь презрения к себе самому, к собственной нарочитой занятости, за которой недосуг остановиться, вдохнуть глубоко, увидеть мир вокруг, играющий красками живыми, яркими. – Годы шли, я безуспешно искал Розу, но, как теперь понимаю, не слишком усердно. Я не особо торопился – возможно, где-то в душе попросту не знал, что буду делать, если вдруг всё-таки найду. Что скажу, что предложу. Правда, Роза знала, что я из братства, и, по-моему, не питала иллюзий на сей счёт. Однажды я поймал себя на мысли, что если Роза действительно человек, то наверняка ныне или пожилая женщина, или вообще умерла. Что она могла выйти замуж, нарожать детей, а может, у неё и внуки уже есть. И я прекратил поиски.
Стрекот цикад в высокой траве за плетнём. Далёкое уханье совы в лесной чаще.
Свет фонаря скользил по тонким линиям золотого цветка, оставшегося памятью о той, кого, возможно, уже не было среди живых.
