Ещё хуже. Кажется, в Эллоране не продаются красные платья скромного фасона, кроме разве что свадебных. Оголённые плечи, открытая спина, глубокое декольте и подчас – разрез на юбке, тонкая, на грани полупрозрачности ткань. Девушка-продавщица уверяет, что в нынешнем сезоне так модно, что давно уже не считается зазорным появляться на светском мероприятии в наборе ленточек, широких, кое-как скреплённых, словно то не бальное платье, а наряд легкомысленной нимфы. Наконец, утомившись возражать, я выбираю два платья, продавщица приносит мне нужный размер, и я прячусь в примерочной кабинке.
Надеваю первое, рассматриваю себя в зеркале. Алая ткань, лёгкая, струящаяся мягкими складками, скрывающими два разреза на юбке, по одному с каждой стороны, разной длины. Правый выше колена, обнажает ногу почти до самого бедра. Яркий лепесток короткого шлейфа по ковру, устилающего пол кабинки. Широкий золотой пояс под грудью, расшитый кровавыми каплями камней, складывающимися в цветочный узор, и такая же пряжка на правом плече. Левое оголено полностью, продавщица упоминала, что это популярный нынче стиль древних южных богинь, пользующийся особым спросом среди молодых дам.
Придерживая незастёгнутое платье, я повернулась одним боком, затем другим, потом медленно, осторожно, насколько позволяли размеры кабинки, – вокруг собственной оси. Переливы цвета свежей крови поплыли волнами по воздуху, открывая мои лодыжки. Красный мне идёт, к моему удивлению, оттеняет кожу, тёмные волосы, сочетается с редким для империи разрезом глаз, будто я и впрямь сошедшая из небесных чертогов богиня.
И всё же не набор ленточек.
– Лиссет? – окликнула я через занавеску.
Знаю, подруга уже выбрала себе платье – небесно-голубое, закрытое и спереди, и сзади, состоящее из двух частей: верхней, длинной и полупрозрачной, и нижней короткой, из ткани более плотной. И, естественно, с разрезами по бокам.
Шорох металлических колец отодвигаемой занавески, и я повернулась спиной к лисице.
– Помоги, пожалуйста, – попросила я и поймала вдруг запах сандала и лета. Вскинула глаза, рассматривая отражение Дрэйка в зеркале.
Мужчина шагнул в кабинку, задёрнул тяжёлую бордовую занавеску, но через зеркало я успела заметить растерянно переглядывающихся продавщиц, застывших у входа в примерочную. Я подняла волосы и Дрэйк начал застёгивать пуговицы, аккуратно, сосредоточенно. Он едва касался моей кожи, однако тонкая ткань не мешала ощущать его пальцы столь же остро, как если бы никакой преграды не было. И от каждого прикосновения, слабого, вполне невинного, перехватывало дыхание.
